О смерти

Вот она, краска жизни. Грязно-серого цвета, с косыми оградками,
Трубами ТЭЦ, гудящими ЛЭП,
Угрюмыми лицами. Серыми складками
Ремарковский обелиск обступает снег.
Свинцовое серое небо глухой повседневностью
Лежит на плечах титанических каменных,
Пока их хозяева, чуждые ревности,
Страстности, честности, уходят в Лету под алым знаменем.
Бетонный забор обнимает пристанище
Скорбной, тоскливой, обыденной грусти
Тех, кто оставил жизни ристалище
И тех, кто оплакивал этих несчастных. Пусть их.
Быть может, они счастливее нашего неизвестного?
Быть может, они, скрытые толщею грязно-белого одеяла,
Более добрые, более честные
И, наверное, меньше усталые.
Быть может, под злыми пейзажами скалящихся проводов
Счастливая безмятежная жизнь,
Ведь должен окончится чем-то подвох
Испытания, которое мы обязательно выдержим.
А как же иначе? Все религии мира обещают благо и свет.
И миллионы верующих кивают, не думая, что этого может и нет.
В противовес же мысли логической,
Страшно порой рассуждать критически,
Глядя на унылые косые столпы, на оскалы заводов,
Глядя на скромную статью расходов
На двухсотый груз. И на жестокое соседство трёхсотого.
На списки ритуальных услуг с их расчётами.
На всё, что потом обратится в безмолвный всеми забытый памятник,
Глядя на который нет мыслей ни о райских садах, ни об адском пламени.
Что же? Неужели эта сереющая картина - конец?
Неужели за ней не за что уцепиться сознанию?
Смотришь и понимаешь, будешь рад даже самому глупому преданию.
Достоверности нет.