Одержимость

I

Ты в детстве стрелял из лука.
Стрела попадала в цель.
Ты вырос. К тебе разлука
навстречу летит теперь.

Холодным ударом стали
бьет в сердце, разит древком;
страницы твоей печали
листает, как ветерком.

По сестрам твоим и братьям,
по матери и отцу,
по всхлипываньям, объятьям
слеза грустит по лицу.

II

Как в детстве играя в прятки,
тревога ползет, греша
величием, под лопатки –
и в пятки спешит душа.

Ты не был первопроходцем,
противником полумер;
стыдясь, не умел бороться
за пайку признанных вер.

Со скромностью пилигрима
ты делал лишь то, во что
ты верил, неумолимо
напутствуемый мечтой.

III

Ты дверь открывал без стука,
свой ужас прикрыв мотней.
Теперь тетива от лука
на шее висит петлей.

Ты сделал что мог для чуда;
свое породнил чело
с упрямством – теперь оттуда
не вылетит ничего.

И это важней, чем чувство
единства с твоей судьбой.
Предчувствие, как искусство
обмана, всегда с тобой.

IV

Представь, что тебе осталось
признать: ты такой, как все.
Но нет – позабыв усталость,
нога скользит по росе!

Ты вдруг упадешь, невольно
к траве припадая ниц:
она испытает боль, но
не тронет твоих ресниц.

Пойми: все заплатки, щели,
все швы на твоей броне
тебя приближают к цели,
не пойманной на вранье.

V

Как смелость в бою открытом,
незримое волшебство
притягивает магнитом
отвагу и мастерство

сердца согревать глаголом,
быть легким, как пепла пыль,
жестоким, как степь, монголом
и ласковым, как ковыль!

Чем меньше притворства, фальши,
чем яростнее напор
действительности – тем дальше
твой ширится кругозор.

VI

Пока у твоей юдоли
есть штопаные носки
побочных эффектов – боли,
привязанности, тоски –

она, полируя трубы,
снимая ржу наждаком,
твой рот и сухие губы
найдет своим языком.

Забыв, как тебя любили,
по самое не балуй
оскаль свои зубы. Или
ответь ей на поцелуй.

август, сентябрь 2015