Геноцид

Муха скромно точила крошку,
Чуть-чуть так, понемножку,
Спокойно и тихо летала
И жить никому не мешала.

Но тут человек пробудился,
На муху он вдруг ополчился,
Не понятно за что, почему,
Не понравилась муха ему.

Стал газетой беднягу гонять,
Пригрозил ей крыло оторвать,
Называл ее мерзкой и грязной,
Дармоедкою безобразной.

Говорил, что разносит болезни,
Что навоза кусок полезней.
Злился он, что под ухом жужжала,
А с утра все лицо истоптала.

Нельзя бедной мухе поесть
И с ногами в тарелку залезть.
А куда бедной мухе деваться?
Надо с кем-то чуть-чуть пообщаться.

Грязная? Чушь! Она неустанно
Чистит лапки, брюшко постоянно,
Чистоплотнее мух не бывает,
Жаль, что люди об этом не знают.

Распускают мерзавцы слухи,
И страдают невинные мухи.
Так и сейчас, скрутивши газету,
Дядька сживает беднягу со света.

Мечется муха, газета мелькает,
Дяденька злобный пощады не знает,
Сбилось дыханье, устало крыло,
А дядька все машет, ему все равно.

Гремят удары страшного пресса,
Все ближе и ближе смертельная пресса.
А вот и развязка, жуткий финал –
Мерзкий убийца по жертве попал.

Блеском злорадным глаза горят,
Мухи кишки на газете висят.
Мозги растеклись, сломались лапки,
Нет больше мухи, ужасны останки.

Довольный убийца руки потер,
Выкинул крошку, столик протер,
Тихо в квартире, никто не жужжит,
Бедная муха в помойке лежит.