Выхожу один я на дорогу

Когда над городом светит такая луна, как сегодня, - белая, круглая, в ярком ореоле пушистых облаков, мне вспоминаются родные места. Луна там особенно прекрасна. Огромная, со своими пятнами, в которых при желании можно рассмотреть рот, нос, глаза. Иногда она задорно подмигивает тебе, иногда улыбается, но чаще просто висит там, в своём небе, безразлично глядя на малюсеньких человечков и плюя с высоты на их проблемы.
Я люблю луну. Она мне напоминает далёкое-далёкое детство. Вечерняя дойка на ферме, где работали родители. Ряды довольных, сытых коров. Пока последних коров додаивают, остальные уже ложатся спать и спокойно жуют жвачку, смешно помахивая своими ушами, похожими на волнушки.
В мамином ряду я нескольких коров знаю по кличкам. Нута – добрейшее животное с широченными рогами. Потеха, такая же вредная и непредсказуемая, как её кличка. Пога с маленькими смешными рожками. Ветра, любительница таскать сахар и конфеты из карманов.
Затихает мотор, смолкают все звуки, только доярки переговариваются между собой, переодеваясь и собираясь домой. А я бегу в конец фермы, чтобы попрощаться с Ветрой и почесать у неё за рожками. Потом мы выходим в морозный зимний вечер. Мама, я и ещё две женщины. У одной из них в руках фонарик, но луна такая яркая, что он и не нужен. Тётя Галя всё равно включает его, чтобы я бегала за зайчиком. И я бегаю счастливая, пытаясь поймать свет от фонарика. А луна на небе задорно хохочет, наблюдая за моими неуклюжими попытками.
Однажды мы шли так вечером, я ловила зайчиков и в какой-то момент посмотрела на небо. Луна была странная – тёмная, буроватая, её почти не было видно. Вот тогда я видела своё первое лунное затмение.
Шли годы. Мне уже было лет 12 или 13. Мы жили на хуторе. Дом, поле, деревья. Соседи далеко-далеко. Ночью страшно. А я темноты боюсь. Но сидеть постоянно дома неинтересно же. Нередко я засиживалась у своей подруги, которая жила примерно в километре от меня. И идти к ней надо было через кусты-заросли. А по телевизору вечером показывали всякие фильмы интересные. Что-то там про тень, которая должна знать своё место, про затонувший корабль, на котором люди какое-то время ещё оставались живыми. Насмотримся мы с подругой таких фильмов, а потом-то домой идти. Она меня немного провожала, а через кусты мне одной надо. И вот снег, ночь, и луна так светит, что всё-всё вокруг видно. Бегу я по этому снегу, вспоминаю, как в очередном фильме дядьке голову отрубили, как она катилась по земле, смотрю, блестит что-то в сторонке. На луне так и сверкает, как будто шлем на той самой голове. Господи, как я тогда бежала! До самого дома. Думала, никогда больше не пойду к подруге после наступления темноты. Но в детстве так быстро забываются все страхи.
Прошло ещё несколько лет. Очень запомнилось, как мы ночью гуляли с другой подругой. Ранняя весна, когда ещё морозец, на лужах тоненький ледок похрустывает, грязь на разбитых дорогах подзамерзает. Идём по дороге, а луна сияет, и дорогу в белый цвет окрашивает. И мы с подругой идём, смотрим на эту белую дорогу и читаем «Выхожу один я на дорогу» Лермонтова. И мир кажется бесконечным, и мы в этом мире словно затерялись, как будто, кроме нас, в нём и нет никого…
И вот та же луна, что и в детстве, смотрит и, мне кажется, именно сегодня она снова улыбается. Потому что такая огромная, такая шикарная, такая укутанная нежными облаками, убаюканная вечными звёздами, она не может не улыбаться.