Его величество случай. Рассказ

Всё в жизни случай.
              Даль

Его величество случай.

Рассказ.

Полковник, князь Родион Петрович Орлов возвращался из Тверской губернии после похорон матери. Вот и остался я совсем один, размышлял он, - даже семью не успел завести в свои тридцать-то лет. Мать так и умерла со своей мечтой о внуках. Неужто конец старинному дворянскому роду, что судьба сурово расписала. Да и я сам не особо старался изменить свою жизнь - тому, кто не хочет изменить свою жизнь, помочь невозможно, говорил Гиппократ.

- Вечереет, Ваше сиятельство, а до Тифлиса еще день езды, да и лошадей надобно накормить и напоить, - часто гласил денщик Ерофей. Тут недалече  караван-сарай, а при нём наверняка имеется гостиница, где вы могли бы почивать. Князь в знак согласия молча кивнул головой. Экипаж Орлова встретил детина с густой бородой, наверное, содержатель караван-сарая. Парадная форма полковника немного смутила детину, но он интуитивно почувствовал в нём богатого и щедрого клиента и дал ход своему красноречию.

- Добро пожаловать в наш убогий и богом забытый край, ваше благородие, - торопливо выдавил он из себя.

- Ваше сиятельство, болван, - быстро поправил детину Ерофей, - деревенщина и тупица и смачно сплюнул в его сторону. Орлов не торопясь вышел из экипажа и осмотрелся вокруг.

- Нам два нумера и прикажите принести ужин в нумер, - тихо приказал он. Надеюсь, за ночь нас клопы не одолеют, а?

- Нет, не одолеют Ваше сиятельство, недавно коридорный извёл клопов клопиным порошком, добавляя клоповую ромашку, - отчеканил детина.

- Пошли в нумер Ерофей, они сами за лошадьми посмотрят. Мы поужинаем и отдохнём славно. Как ты думаешь,  Ерофей, где мы щас находимся?

- Скоро появится река Кубань, Ваше сиятельство. На правом берегу её Екатеринодар, но мы поедем по левому берегу, к земле абазов, а там выйдем к старой военно-грузинской дороге, а оттуда до Тифлиса рукой подать. Мы поедем мимо селения Севони, где Ваше родовое поместье, может, остановимся?

- Там посмотрим, - неохотно ответил князь.

В дверь нумера постучали. На пороге стояли мужчина средних лет, коренастый, заметной лысиной. На лице отчетливо были видны следы перенесённой оспы. Рядом стояла совсем юная барышня в платье из сатина. Она была в фартуке, который прикрывал её маленькие стоячие девичьи грудки. Густые белокурые волосы аккуратно были собраны в пучок на затылке. Вот это да, - подумал Орлов,-  боже мой,  какая естественная красота, чудное творение Бога.

- Я коридорный, Ваше сиятельство, а эта горничная Диана, дочь хозяина. Мы пришли, чтобы принять у вас заказ на ужин. В этом листке список блюд и напитков, которые у нас имеются, - протягивая листок князю, прошамкал коридорный.

- Хорошо, - ответил князь, протягивая листок Ерофею, и велел: выбирай!  А вы барышня проходите и пожалуйста, сядьте на канапе. Диана от такого неожиданного предложения растерялась, но волевой голос Орлова, который звучал, как веление, ослушаться не могла.

– Она будет ужинать с нами, - велел Орлов коридорному, а ты будешь нас обслуживать, идёт? – протягивая ему трёшку. Коридорный был ошарашен поведением князя и, взяв трёшку начал кланяться, но Орлов властным движением руки остановил его.

- Не люблю раболепие, изволь принять заказ. Наконец-то  после трёшки коридорный поспешил накрыть на стол, а когда всё было готово он, перекинув полотенце через локоть руки, стал у двери.

- Ты свободен, - гаркнул на него Ерофей, как солдат на плацу.  Он никогда не расставался двустволкой – подарком князя. Ерофей, зная привычки своего хозяина, налил полный фужер коньяка, а в хрустальную рюмку себе, зная, что князь не любит пьяных. А во второй фужер налил шампанское для Дианы.

- Давайте знакомиться, - поднимая полный фужер с коньяком, произнес князь вставая. Я Орлов Родион Петрович, возвращаюсь в Тифлис на службу. И залпом опрокинул цельный фужер. Диана стояла в замешательстве.

- Выпей Диана, это же шампанское, - начал подбадривать её Орлов.

- Отец будет серчать и накажет меня, - молящим голосом выдавила она из себя, - небось, Федот уже ябедничал и чуть пригубив, поставила фужер на стол.

- Мы ему этого не позволим, Диана. Тебе сколько лет и знаешь ли ты грамоту?- садясь на турецкое канапе рядом с ней, спросил Родион Петрович.

- Мне восемнадцать лет и я нигде не училась, но грамоту знаю, - тихо ответила она. Ерофей, взяв бутылку коньяка и закуску тихо удалился в нумер по соседству, который для него снимал Орлов.

- А ты хотела бы учиться Диана? – вдруг спросил Орлов, наливая себе еще коньяка. Мы когда завернули в караван-сарай, то увидели буйную реку, она что рядом протекает?

- Да, хочу. А вы хотите на речку? я провожу, – быстро ответила Диана. Орлов понял, что она боится оставаться с ним наедине. В это время дверь в нумер открылась. На пороге с дробовиком стоял детина с коридорным.

- Ты князюшка, тут не особенно-то балуй, а то… - не договорил он, подняв дробовик. Боевой офицер не дрогнул, ведь он не собирался изнеживать её своей  излишней заботливостью, располагать к себе, производить хорошее впечатление, она просто ему нравилась.

- Ты плехан, щас же брось дробовик, я гнал персов, много раз бывал при смерти, но Танатос меня не берёт. Не совершай глупый поступок, о котором придётся пожалеть. В коридоре позади их послышались шаги.

- Щас же брось ружьё, придурок, иначе обоих положу, - выкрикнул Ерофей, подняв двустволку. Когда детина бросил дробовик, Ерофей со всей силой прикладом ударил его по голове, а коридорный дал дёру. Диана дико закричала.

- Вы его убили?

- Нет, вроде дышит, надо бы его связать Ваше сиятельство, а то не ровен час натворит еще чего-нибудь, - затаскивая детину в нумер.

- Не нужно Ерофей, лучше ты выливай ему в рот коньяка, может, очухается, -произнес Орлов, помогая ему уложить его на широкий диван.

– Кстати Диана, как твоего отца-то зовут? Наверное, здесь нет больше персонала, да?

- Иван Петрович. Только кухарка, да я и Федот. Это он отца натравил на вас, ведь сватался за меня, вроде и отец согласился. Иначе не мог, тут и его доля. Детина медленно приходил в себя, затем открыв глаза, смотрел на присутствующих. Он не понимал, что же произошло.

- Вот дурья башка-то, чуть не натворил беду,- разряжая дробовик, возмущался Ерофей, - может быть, сожжем всё здесь, а? Дозвольте Ваше сиятельство, я мигом.

-Ты Диана, не хочешь ли поехать со мной, сначала в село Севони в мое поместье, а потом в Тифлис. Там учиться будешь в пансионе. Здесь тебя заставят выйти замуж за этого мужлана и тем сломают твою судьбу, - начал было Орлов.  Детина прислушивался, о чём говорил князь и Орлов понял, что он стал соображать. Ерофей налил два фужера коньяка. Сам Орлов преподнес один фужер Ивану Петровичу.

- Ну что ж,  Иван Петрович я Вас милую и желаю, чтобы вы рассчитались с долгами и были полноценным хозяином. Вот вам сотня на первое время, а вы отпустите Диану учиться. Ведь погубите же вы её здесь. Вы сами тоже можете приехать ко мне в село Севони, работа найдётся. Если вы согласны, то давайте выпьем на брудершафт, - поднимаясь, дружелюбно произнес Орлов. Иван Петрович не знал, что за штука это брудершафт и продолжал сидеть. Тут Ерофей помог ему. Выпили.

- Вы, князь Орлов, даёте слова, что не опозорите мою девочку и будете с ней обращаться достойно своего титула?

- Конечно, Иван Петрович, слово князя, - и Орлов достал золотой крестик, который висел на шее и поцеловал его. Если всё сложится не так, как мы ожидаем, не следует расстраиваться ибо Бог с нами и его планы лучше наших.

- А меня неустанно тянет в прошлое, - не сдержался Ерофей.

- Нас в прошлое тянет, друг мой, когда нет радости в настоящем. Настоящее славный, редкий дар божий. Его надо прожить, не повторяя прошлых ошибок, и надеяться на будущее. Если двум людям суждено быть вместе, неважно, сколько разлук и бед они переживут, их всё равно судьба соединит. У Ивана Петровича вырастившего без матери дочь, начался приступ истерии, будто он  уже начал прощаться с Дианой. Он рыдал, и князю жалко было смотреть на него. Да, печальное чувство жалость. И Орлов по природе был суровым человеком, но чувство душевной боли, огорчения этого человека сильно задели его, ведь виновником этой разлуки он считал себя.
Наступило долгожданное утро. Ерофею самому пришлось заняться экипажем, так как коридорный Федот после вечерней «шутки» напрочь исчез. Орлов не мог спокойно слышать душераздирающие вопли Дианы и, выпив еще коньяка, отошел к воротам. Диана со свёртком в руке плача направилась к экипажу. Боже мой, у нее нет даже ни одежды, ни кофра, просто свёрток, – подумал Орлов.

- У нас красивая природа, Диана, - попытался её отвлечь Орлов. Ты покамест поживёшь в моем особняке, а я поеду в Тифлис улажу свои дела и вернусь. Впрочем, можем поехать вместе, походим по магазеям, закажем лучшую одежду европейского стиля, купим украшения, потом айда в пансион. Показались белоснежные кавказские горы. Ерофей ехал по берегу Куры. Часто попадались повозки, мажары. На низменности Куры в долине паслось множество разных животных, которых Диана никогда не видела

- Скоро Ваше поместье, Ваше высокоблагородие, наверное, приказчик Прохор нетерпением ждёт Вашего возвращения, - понукая лошадей, произнес денщик.
Экипаж остановился у высоких ворот и князь Орлов молодцевато спрыгнул, не дожидаясь, когда денщик приставит короткую лестницу к экипажу. Несмотря на раннюю весну, южное солнце нещадно палило.

Прислуга, не дожидаясь команды, увели Диану в ванную комнату. Лежа в ванне обтираясь душистым мылом она наслаждалась. После ужина князь начал показывать Диане все помещения особняка. По приказу Орлова ей отвели просторную комнату. Она была счастлива. Князь Орлов сдержит свое слова: обвенчается с Дианой по церковному обряду бракосочетания…

Приближалась красава весна. Склоны гор медленно освобождались от снега, приобретая свой зеленый вид. На склонах всюду образовались ручейки, которые вливаясь в единый поток, с шумом стремились вниз, местами образуя ниспадающие водопады. На скалах начали собираться кеклики, затевая любовные игры, выбирали места для гнездования. За горами светился багровый отблеск, что извещало, вот-вот появится дневное светило. Спозаранок деревенский пастух неустанно дул в свою самодельную дудку из тростника и щёлкал кнутом-арапником по голенищам сапог, созывая односельчан выпустить животных на пастбище. Вот таким увидела утро Диана, находясь, первый день в селе Севони. Её хрупкая, уязвимая девичья душа была обуяна ожиданием своего счастья. Ведь «счастье – это когда тебя понимают, большое счастье – это когда тебя любят, настоящее счастье – это когда любишь ты», - говорил Конфуций.


Конец.        26.09.2015г.     м.м.Б.