1001. Ночь 9

1001 НОЧЬ ШАХЕРЕЗЕТДИНОВА

(По мотивам произведений Д. Дефо, А. Солженицына, В. Шаламова, Р. Малиновского, А.Мартыненко и т.д.)

Памяти жертв сталинских репрессий и
памяти прадеда, сгинувшего на полях
Первой Мировой, посвящается.


НОЧЬ 9
В которую Семён вспоминает рассказ боцмана, предаётся рассуждениям о богатстве, а также вспоминает, что он узнал из газет о битве на реке Сомме… Робинзон тем временем строит пирогу меньших размеров и пытается обойти на ней вокруг своих владений

             1

Послушать бы рассказ Пахома
За чашкой чая, вечерком,
Не в утлой лодочке, а дома,
Чтоб не холодным ветерком,
Когда уже не видно сушу,
Твою пронизывало душу,
А чтоб от печки шло тепло…
Гляди ты! Столько лет прошло,
А весь рассказ, как на ладони,
Как будто в книжке записной,
Лежит сейчас передо мной,
Как и подробности погони,
И я, не открывая глаз,
Вдруг сразу вспомнил тот рассказ:

             2

Мы всё стояли у причала:
Какой-то важный ждали груз.
Охрана до темна торчала…
Три ящика – мотай на ус!
(Тащили каждый два солдата)
Спустили сразу в трюм куда-то.
Что это было, понял я,
Да только, честно говоря,
Мог не понять. Какое дело
В том понимании! Увы!
Лишь вред порой от головы.
Глаза я тут закрыл бы смело:
Сурово правило моё:
Чужое, значит не твоё!

                3

А вот картинка и вторая;
И ближе к цели мы теперь:
Нас, аккурат восьмого мая,
Сам бес, наверно, снёс на мель.
Тогда у нас машина встала,
Но этого казалось мало
Бесовскому отродью. Нам
Шторм ощутимо по рогам
Навешал сразу. Страшный скрежет
Всех в ужас нас привёл тогда,
И сразу хлынула вода
В пробоину. Солдаты те же,
Знать с чёртом заключив союз,
Взялись спасать тот ценный груз,

                4

А мы там были на подхвате.
Одну-то шлюпку кое-как
Спустили мы. Но, бога ради!
Куда грести сквозь этот мрак?
Ни зги не видно! Грохот грома!
Никак не могут без Пахома!
Кричат: Пахом, мол, принимай!
А волны – просто через край!
И я промок уже до нитки…
Спустили ящик и второй…
Куда там, братец дорогой,
Бежать спасать свои пожитки!
Да тут бы, Господи прости,
Свою бы жизнь суметь спасти!

                5

А с третьим ящиком загвоздка…
Волна ударила о борт,
Канат по мне прошёлся хлёстко –
Не думал, что его порвёт,
Как раз тогда, когда солдаты
Спускали ящик тот проклятый,
И я, дыханье затаив,
Вдруг понял, что условно жив:
Жизнь кончилась, и шлюпка эта,
Набитый золотом ковчег,
Начав к погибели свой бег,
Затонет вскоре рядом где-то,
И так обидно стало мне!
Но на волне – как на волне!

               6

Во тьме затихли вскоре крики,
И скрежет стали по камням.
Знать, наш заслуженный «Великий»
На части развалился сам.
Меня несло во тьму куда-то;
Зацепки не было для взгляда,
Хоть с напряжением во тьму
Смотрел я, думал о скалу
Ударит со всего размаху,
И всё! И мне тогда конец,
Но я молился: «Бог – отец!
Не рано ли иду на плаху?
Все прегрешения прости!»
Нельзя ли, мол, меня спасти?

                7

Недолго длилась свистопляска.
При вспышке молний надо мной,
Увидел я: близка развязка,
И вскоре бил меня прибой
О камни и катал по пляжу.
В такую угодил я кашу,
Что и сам чёрт не разберёт!
Потом сидел, забившись в грот;
Меня трясло, как в лихорадке,
И зуб не попадал на зуб.
Костёр бы, да горячий суп,
Всё было бы тогда в порядке.
Клянусь, я до того продрог,
Что мог печальным быть итог.

                8

Спасён я утром был. С рассветом
И шторм утих, и ветер сник.
На камне, солнцем разогретом,
Вся высохла одежда в миг.
От камня этого в сторонке
Нашёл я жалкие обломки
И шлюпки нашей. Транец весь
Разбит был вдребезги, но здесь
Впервые рядом, и при свете
Я видел золото! Нелеп
Был вид его. Да я б за хлеб
Сверкающие слитки эти
Отдал бы с радостью тогда!
А время… время, как вода…

               9

- Я всё зарыл там, под скалою…
Отрою, видимо, не я…
Семён, найди! Тебе открою
Я место это… Только зря
Старался он, хотя прекрасно
Я понял всё, и было ясно,
Где золото зарыл Пахом,
Да только дело было в том,
Что вряд ли это пригодится.
Спокойней как-то без него,
Ведь не имея ничего,
Пожалуй, даже крепче спится…
Не думал я, что пароход
Меня английский подберёт.

              10

- Я вырыл яму прямо в гроте,
И слитки все сложил туда,
Каменьев навалил при входе…
Никак не думал, что судьба
По-своему распорядится,
Но се ля ви, как говорится…
И я представил, как Пахом
Пришёл бы за своим добром,
И слиток бы один в лачугу
Свою принёс. Куда его?
Ведь и не купишь ничего!
Допустим, удивить подругу:
Привёл в восторг, а что затем?
Зарыть, чтоб не иметь проблем?

                11

Чудно как жить на свете белом!
Вот я лежу и бос и наг,
И ветошь, несомненно, в целом,
Ну, а по приговору – враг,
Хотя врагом и сроду не был,
И думаю: горбушку мне бы
Заплесневелую сейчас…
И много здесь томится нас
Из разных уголков Союза.
Нас косит непосильный труд,
Цинга, а наши рты жуют
Еду без запаха и вкуса,
Но даже золото всех нас,
Пожалуй, не спасёт сейчас.

                12

Нам узник острова был ближе,
Чем Монте-Кристо. Это он
Шалить мог у себя в Париже,
Пытаясь нанести урон
Своим врагам. Я мог бы тоже
В Париже жить, но мне, похоже,
Придётся написать роман
Совсем другой. Нас там от ран,
Полученных в боях лечили.
Я слышать мог и бред калек
(А многих там прервался век),
И что солдаты говорили:
- Выходит, что царя-то нет?
В газетах я искал ответ.

                13

И видел всё, как на экране:
При Сомме*, где был жаркий бой,
Пошли в атаку англичане,
Пиная мяч перед собой!*
Понять такое было трудно!
Пожалуй, глупо, безрассудно,
Нелепо в бой идти с мячом,
Как будто всё вам нипочём.
Меня бы не купили этим.
Я помню, как Иван изрёк,
Что он, мол, тоже не игрок.
- А этих просто жалко – дети!
Он прав был, тысяча чертей!
Погибло много тех детей.

                14

Тогда же англичане, кстати,
Ввели впервые танки в бой*,
Победы долгожданной ради.
Сюрприз германцам был большой!
- Теперь им, несомненно, крышка!
Сосед мой справа, как мальчишка
Был рад – не мог сдержать восторг.
Войны понятен был итог,
Победы верные приметы,
Конечно, радовали всех,
Но в то же время, как на грех,
В полках солдатские советы
Стихийно стали возникать.
- Да сколько можно воевать!

                15

Везде звучала мысль такая:
- Навоевались! Хватит уж!
Теперь начнётся жизнь другая!
Да их хвалёный Мулен-Руж*,
Где бабы – просто загляденье,
Скучнейшим станет заведеньем!
Никто не знал, что будет, но
Мечтали смело, всё равно:
- Приеду, первым делом – баня!
А после прямо из печи,
Скажу, Матрёна, всё мечи!
- Матрёна? У тебя же Маня!
- И что? Так я же молодой!
К одной зайду, потом к другой…

                16

Рассказчик был в ту ночь в ударе.
Спросил я у него: - Марат,
А что в твоём репертуаре
Ещё-то есть? – Терпенье, брат!
Всему свой срок, как и сезонам.
Вот, как простимся с Робинзоном
К весне поближе, вот тогда…
Ведь мы не навсегда сюда.
Ну, а весной, кто скажет точно,
Что будет, если доживём.
А может нас с тобой вдвоём,
А то и всех, отправят срочно
Туда, где и Макар телят
Ещё не пас, как говорят?

               17

«Но всё сбывается в итоге.
Не стоит руки опускать,
И контуры другой пироги
Чертил я на песке опять.
Ошибки учат – это верно.
Одно лишь, несомненно, скверно,
Что не чужие, а свои.
Лишь через год я от земли
Отчалить смог, и вышел в море.
Взял, чтобы избежать беды,
С собой галлона* два воды,
Надеясь возвратиться вскоре,
Ведь остров не такой большой:
«Я к вечеру вернусь домой» -

             18

Так думал я, но приключений
Не избежал. Я знать не мог
Хитросплетения течений.
Пирогу вдруг понёс поток,
Но, как я понял, не по кругу,
А напрямик – куда-то к югу.
Мне не хотелось ничего,
Как только выйти из него.
Я был испуган не на шутку:
Мой остров исчезал вдали!
Единственный клочок земли,
Где счастлив был я! На минутку
Дошёл весь ужас до меня:
Усилия все были зря!

              19

И я, от страха замирая,
Вдруг осознал, что остров мой,
Был сказочным кусочком рая,
И мне не нужен был другой,
Поскольку лучше нет на свете!
И тут почувствовал я ветер!
Лишь дуновение пока
Подняло рябь вокруг слегка,
Но это было лишь начало!
И я смотрел во все глаза,
Как наполняет паруса
Упругий ветер, и немало
Пришлось мне побороться с ним,
Ведь курс на жизнь непобедим!

             20

Я радость описать не в силах
При виде острова вдали,
Как будто целый год носило
Меня по морю. У земли
Одно бесспорное есть свойство:
Внушать надежду! Беспокойство
Куда-то кануло, и мне
Хотелось лишь пристать к земле,
(К себе вернуться – и подавно!)
И растянуться в гамаке
С душистой трубочкой в руке.
Предел моих мечтаний, явно.
Был не далёк – подать рукой!
Всегда приятен путь домой.


ПРИМЕЧАНИЯ:

*Битва при реке Сомме (с 1 июля по 18 ноября 1916 года) была одной из самых кровопролитных в истории человечества. Убито и ранено около миллиона человек.

* «Пиная мяч перед собой» – 1 июля, при Сомме, 8 батальон Восточно-Суррейского пехотного полка, которым командовал капитан Уилфред Невилл, шёл в атаку, играя в футбол. Сам капитан Невилл в том бою погиб. Потери британцев убитыми, раненными и пленными за 4,5 месяца боёв составили 453 тыс. человек.

*«Ввели впервые танки в бой» – 15 сентября британцы ввели танки в бой впервые. В распоряжении командования было около 50 танков, но только 18 из них принимали участие в битве. Болотистая местность затрудняла передвижение громоздких и неуклюжих танков, весом в несколько сот тонн каждый, но психологический эффект был получен – союзники смогли углубиться в германскую оборону на 10 км, на фронте в 35 км, хотя прорвать оборону не смогли.

*Мулен-Руж – знаменитое увеселительное заведение в Париже.

*Галлон – от 3,79 до 4,55 литра, в зависимости от страны употребления.

ПРОДОЛЖЕНИЕ:http://www.stihi.ru/2015/10/15/3699