Postcards From Italy

Поздно.
По меркам будничной жизни и уж тем более -
йогов, стоит глубокая ночь.

Бессонница.
Я лежу битый час в королевской своей кровати,
рассчитанной минимум на двоих, и прислушиваюсь к

Ощущениям.
Товарищ Зеланд советует прислушиваться. Разум хочет всё
рационализировать, взять под свой контроль, а душа, мол,

Просто знает.
Моя душа явно не в этом городе сейчас и даже не в этой
стране, но в рамках одного континента с физическим телом,

Что радует
хотя бы стоимостью перелёта. Хотя их потребности - души и
тела - синхронны: тактильность. Тело стонет от желания

Обнимать и быть
обнятым. Желание - это потребность, которая сошла с ума, так пишет Ошо.
"...я взбиваю подушку мычащим "ты", за морями, которым конца и края,

В темноте
всем телом твои черты, как безумное зеркало, повторяя". Так пишет Бродский.
Мне резонируют оба. Мы лежим на боку, я прижимаюсь грудью к твоей спине,

Линии рук
вторят друг другу. Мои колени обретают уют и покой в изнанке твоих коленей,
или как там называется это место. То же самое со ступнёй: ей приятно укрыться

В изгибе
Я целую тебя в затылок, в шею, в трапецевидную мышцу, которую
так и норовит прикусить мой ошОлевший рот.

Ты пахнешь ребёнком:
чистотой и молоком. Удивительно - даже если сильно вспотеешь,
всё равно пахнешь, как заигравшийся, напры-набегавшийся ребёнок;

Смешно,
но это правда, и совсем не субъективно, просто как факт. Но это там.
А здесь нет твоего запаха. Здесь звук превалирует, атакуя ушную раковину
внезапными всполохами скорой помощи, такими пронзительными, словно

Весь мир
должен знать о том, насколько она скорая. Я молчу про мото и
мусорщиков, близость вокзала и вычурно-громкую интернациональность

Ночных диалогов.
Вокзал, из всего вышеперечисленного, пожалуй, наиболее приближен
к природе; ушная раковина, подобно локатору, приветственно вычленяет из

Многообразия звуков
именно визг электрички, не противный, как самоё слово "визг", но
скорее напоминающий разговор дельфинов. Два дельфина на спине и

Близость моря
помогают ассоциации визуализироваться. Я закрываю глаза,
и милые создания описывают полудуги, ныряя как бы

В радиоволну,
такую тёмную и переливающуюся на манер бензопятна.

Я открываю глаза.
По пустой улице, аккурат посередине, идёт человек, и белая
стрелка дорожной разметки указывает прямо на него.

Человек, дабы не вовлекаться
в эту узколобую однонаправленность,
сворачивает в перпендикуляр,
пропадая из моего поля зрения.

Взгляд послушно поднимается выше,
по направлению стрелки;
перспектива улицы в далёком далеке
пульсирует золотыми огнями,
словно ёлочная гирлянда,
словно мегаполис под крылом
снижающегося ночного рейса.

Я представляю, что это Москва.

Привет, Москва! Я обнимаю тебя, Москва. Я обнимаю тебя.





Ночь 21/22.09.2015, Рим