Туп-туп, гуп-гуп

   Каждый день почтальон проезжал на каруце (молд. -телега) мимо нашего двора. Сидел он как-то необычно в ней: как будто сидит, но… одна нога свисала чуть ли не до земли. И нога была… не нога – а деревянная ступка.
   Я удивлённо спросила как-то отца, почему вуйко (укр. - дядя) Иван НАКАЙ так странно сидит в телеге, что с его ногой? Почему она неподвижна?
   И отец мне поведал:
   – Так мы ж з Иваном на фронте были. Немец його ранив, ногу зовсим отбил. – Ему сделали протез. Так и ходе Иван! А сколько таких безногих Ива-а-нив!.. На протезах, или на дошичках (дощечках) с колесами передвигаются по земли. Руками отталкиваются от земли – так и идут. Из нашего села богато людей погибло на фронте, а хто остався в живых, – радувовся: нехай будэ без ноги, но живый! Як раз, як и я сам.

   До самой смерти дяди Ивана я видела его с вожжами в руках, рядом – сумку, полную газет, писем. В те времена писали письма многие: кто-то родных всё ещё с фронта ждал, а кто – в армию писал, ждал ответа от сыновей.
Село наше большое, простирается более трёх километров в диаметре. Оно раскинулось по одну и другую сторону шоссейной дороги по пригоркам, холмам, оврагам, доходит до леса. Иван Накай жил как раз на самом краю села у леса. Колхоз ему выделил каруцу с лошадью. Он её и содержал, кормил, поил, ухаживал.

   Исходил-изъездил бывший солдат за много лет село вдоль и поперёк: разносил письма и пенсии фронтовикам, газеты, на которые в обязательном порядке заставляли подписываться.
   А ещё Иван умудрялся танцевать! А нога – что, нога…ей сносу нет: туп-туп, гуп-гуп!.. И только разносилось по улицам в адрес лошади, норовящей ущипнуть травку, как только Иван ослабевал вожжи, чтоб смастерить очередную цигарку или отдать почту: «Но-о-о! Штя, штя! Куда пошла, Катинка!? – Гаття!».

   Так направляют лошадь влево, вправо. Это тебе не руль автомобиля! Тут надо знать ласковые слова, других животное не послушается, рванёт, да так тебя занесёт, что из самой каруцы пробкой вылетишь!
Иван много слов тёплых, нежных говорил на ушко своей послушной Катинки: лошадь его понимала, отвечала взаимностью. Как будто знала, что кроме неё, никто Ивану не поможет. Нет-нет и слышался в пути тихий, мерный разговор человека с лошадью: он ей о своих бедах, радостях, она ему в ответ только отфыркивалась, мол, понимаю и сочувствую. Зато на временных остановках Иван свою спасительницу гладил, почесывал бока, отгонял муху… Катерина, то есть, Катинка, довольная, фыркала, крутила головой, от чего роскошная грива веером расходилась в разные стороны, а пышный хвост описывал замысловатые круги. Иван давал ей душистое сено, овса насыпал в торбу – вот тут животное вообще от радости громко ржало-урчало. Живое существо требует внимания.  Как женщина, говаривал Иван…

   Большинство одиноких женщин, не дождавшихся мужей с фронта, да и девушки тоже, рады были оказаться хотя бы рядом с мужчиной. А если он заглянет ей в глаза… Да пригласит на танец... В нашем селе, кстати, не принято было танцевать женщине в паре с женщиной. Что это за танцы!? Не-ет, партнёром должен быть, пусть и на деревянной ноге, но всё-таки мужчина!

   Много лет спустя, когда я уже преподавала английский студентам в пединституте, узнала, что не стало неунывающего почтальона уйка Ивана, солдата с протезом вместо ноги. Навсегда умолк разносившийся по Шапте-Банам тот своеобразный разговор Человека и Лошади и непонятый мною в детстве звук: туп-туп, гуп-гуп…
   
 ______
 Примерно на таком протезе и ходил почтальон

      
2013