Беседы с отцом

Это было в июле 2001-го, через год с небольшим после ухода мамы… Отцу было 87.


1-й день ухода.
— Скажи, папуля, слышишь ты меня?
— Да, слышу, но не понимаю:
Что происходит? Здесь и в морге я.
Такое дико мне, такое я не принимаю.

— Папуля, души вечны, мы общаемся сознаньями,
А тело — только оболочка, старая одёжка.
Твоя душа скоро привыкнет к новым состояниям,
Твоя растерянность продлится лишь немножко.
Ты постарайся сохранить спокойствие и равновесие эмоций,
И не пугайся сцен на кладбище и в морге этой ночью.

Душа:
— Как я жила в таком убогом, жалком теле?
Как тесно, мрачно, неуютно там мне, в самом деле.
Но я свободно выхожу и с ужасом летаю.
Где моё место? Где мне быть теперь, не знаю.

— Папуля, ты не суетись, смотри на всё бесстрастно,
Как отрешённый зритель. Будет всё прекрасно.
Душа твоя привыкнет, что она теперь вне тела,
Пусть наблюдает всё, а не висит испуганно, без дела.

Скажи, что видишь ты вокруг?
— Вокруг темно, противненько, прохладно.
Я вижу неско силуэтов неприглядных.

— Ты не давай оценку, просто созерцай.
Всё, что увидишь, мирно и спокойно принимай.
Я буду посылать тебе энергию спокойствия и Света.
Попробуй-ка настроиться на это.

Свет будет помогать тебе, давать ориентир.
Не допускай лишь страхов. Это тонкий мир.
Для нас, земных, невИдим он, но очень важен.
Учись внимать ему и будь отважен.

Ты сам себя и жизнь свою увидишь кинолентой вскоре.
Не вздумай испугаться, иль предаться горю.
Твоя душа щас совершает переход
Из мира нашего в мир тонкий, папа. Вот.

Нет смерти, есть другие способы сознанья.
Мы — путешественники вечные в Божественном дыханьи.
Твоя душа — частица Бога и к нему стремится.
Бог — это Свет. Пусть Свет вокруг тебя струится.

Наполнись Светом и спокоен будь:
Ты вечен, совершаешь переход на новый путь.
Скажи, откинув страх и пробуждая любопытство:
Кто встретил тебя, что вокруг тебя творится?

— Я вижу образ весь в сиянии.  Да это Анна!
Мне стало так тепло, спокойно. Даже странно.
Ещё я вижу искорки летающих созданий,
Мои глаза не могут различить их очертаний.

— Твои глаза скоро настроятся на тонкий план,
Это прозрачный, полный жизни океан.
— Я чувствую, что рядом Шура и Мария.
И Венька. Вся сибирская стихия.

И мать с отцом — их лики стрОги, скорбны.
Лишь только Васька улыбается притворно.
Он издевается над робостью моей!
Он был соперником мне до последних дней.

— Папуля, не впадай в эмоции, спокойствье сохраняй,
Всё наблюдай и всё внимание на Свет Сиянья направляй!

2-й день ухода.
— Скажи, папуля, страшно ль было уходить?
— Ой, не хочу про это говорить.
И страшно, и обидно, и тревожно,
Не представлял, как дальше жить так можно.
Мне так хотелось есть и пить,
И стыдно, что не мог сам в туалет ходить.
Я долго умирал. Это мучительно, невыносимо.
Сам переход — как взлёт, отрыв. В словах невыразимо.
Потом — растерянность и шок:
Размноженность присутствия — пугающий урок.
Теперь я потихоньку привыкаю быть вне тела,
Мне даже до него нет никакого дела.

Душа:
Я любопытством переполнена, парю свободно и тревоги нет.
Мне даже интересно, как пройдёт обед.
Я поняла, что надо быть бесстрастной.
Жизнь в этом теле не была напрасной.
Урок любви — родные, дети, внуки.
Мне горько оттого, что был бездвижен при разлуке.

После сеанса рейки:
— Отец, душа пусть урезонится, на Свет внимание собрав.
Уже к закату солнце клонится,
Обдумай, в чём ты прав был, в чём — не прав.
Лишь только свет пусть привлекает всё внимание,
Сосредоточь на нём своё сознание.

— Пока мне нестабильно и тревожновато.
Свет Анны дарит мне покой, тепло.
Здесь все такие интересные ребята:
Резвятся, шухарят, пока не припекло.
Потом распархивают все по разным зонам —
Кто — в ужасе дальнейшего, кто — с уважительным поклоном.
Здесь как вокзал, как пункт перекантовки,
Мне незнакомо, ново всё, жизнь в духе требует сноровки.

— Папуля, ты не распыляй вниманье на других,
Сосредоточься на своём пути, не пялься на тела нагих.
Дух внутренний тебе подскажет всё, что следует,
Прислушайся к нему, он всё поведает.
Учись же погружаться вглубь сознанья своего,
Всё осмысляй, иди на Свет, не бойся ничего.

— Я чувствую свободу действий, это опьяняет,
Но путь дальнейший свой моя душа не знает,
Ей соблазнительно посвоевольничать, желанье тут же воплотив.
— Папуля, перестрой  души своей мотив.
Не надо увлекаться лёгкостью передвижения,
Пусть выполнит душа все важные приготовления:
Урок сей жизни осознает и осмыслит,
И выберет, что доучить. А то не там зависнет.
Настрой — на Свет, желанье — напитаться Светом,
Лишь только Свет даёт достойные Советы.

3-ий день.
— Папуля, где ты, как дела?
— Летаю, где хочу, где жизнь моя была.
Смотрю, как вы пыхтите на жаре,
А я лежу тут в ледяном ларе.

Да, был момент — мытарили меня,
А спас  лишь Свет, сияние огня.
Увлёкся обозрением вокруг происходящего
И потерял отсчёт от прошлого и настоящего.

Теперь стараюсь внутренний контроль держать
И далеко из любопытства не летать.
Я жду момента погребения
Как мига нового благословения.

Понаблюдаю почести, обед
И помашу земному вслед.
Не знаю, что там ждёт, но оставаться здесь мне скушно,
Страсть любопытства одолела, здесь мне душно.

— Отец, не суетись всё обозреть, лови подсказки Света.
Суд предстоит, анализ жизни, не забудь про это.

4-ый день. Вечером.
— Ну, где ты, пап, теперь? — Над холмиком витаю,
За вашей суетою наблюдаю.
Да…  Закатили пир — а есть и некому:
Не нужен никому, как стал калекою.

Мой вам совет: сбирайте почести, пока у вас здоровье,
А мёртвому салют — как запасное колесо корове.
Конечно, вроде, льстит. Но ценности земные перевёрнуты.
Ведь почитать надо живых, а не когда вы саваном обёрнуты.

Охотникам — спасибо, молодцы, уважили,
Как полагается меня спроважили.
Опять я с бабкой рядом, но опять не вместе,
В моём кругу поют другие песни.

Но она здОрово и мне, и вам всем помогала,
Пространство светлое и чистое держала.
— Отец, нужно ль душе твоей святое отпевание?
— Оно не повредит для духа созревания.
Пусть церковь же сама решит: достоин — не достоин.
Я был всю жизнь не праведник, а воин.

— Отец, прости, что про усы предупредить
Ума нам не хватило.
— Да… В них, что говорить,
Была моя особенная сила.
Ну, что ж, предстану пред Создателем
В неприукрашенном обличьи.
Буду нагим безусым обывателем,
Пусть это будет главное моё отличье.

6-ой день.
— Папуля, как ты? Что вокруг?
— Нормально. Здесь Гаврилыч, друг.
Готовлюсь понемногу к Главному Суду,
Осмысливаю прожитое, мне не хотелось б быть в аду.

Свет Анны всюду и везде меня сопровождает.
Он — это то, что более всего моей душе здесь помогает.
Свет рейки — тоже, но от Анны он теплее,
Мне ближе он, понятнее, роднее.

— Отец, а почему нам плохо? Все мы заболели.
Анна:
— Да потому что, дети, силы в вас не уцелели.
Вы охраняли тлен, а о себе забыли,
Себя защитным коконом не окружили.
Ваш организм теперь ведёт сброс негатива
И постепенно восстановит силы, это справедливо.
Весь стресс, накопленный внутри,
Выходит болью головной и рвотой.
Вы о себе забыли, посмотри,
Теперь усильте о себе заботу.

7-ой день.
— Отец, где ты теперь, чему душа твоя внимает?
— Моя душа листает Книгу Жизни, дух — её читает.
Просчитывает все достоинства и все недоработки,
Которые потребуют дальнейшей проработки.

То, что считал достоинством по меркам человечьим,
Для Духа может быть прискорбным и увечным.
Гордыня, слава, злость, агрессия,
Несдержанность и неуступчивость, хандра, депрессия,

Все непрощённые обиды, горечь, боли —
Потребуют усовершенства в новой роли.
Я выберу для воплощенья тело новое,
Не знаю — женское ль, мужское, но здоровое.

8-ой день.
— Что в девять дней с  душою происходит?
— Эфирный мой двойник… он окончательно уходит,
Он растворяется в небытии вселенной,
А Дух живёт, он — искра сущности нетленной.

Душа ещё пройдёт тревожный путь соблазнов,
Считает суть страниц, ошибок, заблуждений разных,
И вынесет себе исправный приговор:
Любить — любил, но был упрям, суров.

Теперь научишься любить, прощая, жертвуя собой.
Для этого будь женщиной с нелёгкою судьбой.

16-ый день.
— Отец, ты где? — Я отдыхаю, дочка.
В одной из тонких сфер я как светящаяся точка.
Моя душа, моё сознание впрессованы там в вечность,
Там место транспортовки в бесконечность.

Я выбираю новый опыт в женском теле,
Буду учить уроки мягкости в отеле.
Быть служащей и угождать приезжим —
Это совсем не то, что в жизни прежней.
Страх потерять работу и необходимость заработать
Помогут гнев сменить на милость, вот ведь.

— А был ли Суд Души? — Да, был, и я всё понял,
Да так, что самого тот суд до дрожи пронял.
Как мы закованы в шаблонности мышления,
Как мы гордимся несгибаемостью мнения!
Я вдруг увидел, как мы мелочны и глупы,
Как мы жестки друг к другу и на ласку скупы,
Не ценим то, что есть, стремимся к миражам
И подвергаем жизнь опасным виражам.

— Когда ты воплотишься? — Дней через пятнадцать.
Отцу — 24, матери же — 20.
Я — первенец, которому придётся
Кормить семью большую, батя разобьётся,
Упав с горы в большую пропасть.
Ему достать хотелось вертолёта лопасть.

— А не было ль на нас обид?
— Коль были, Бог теперь пускай простит.
Я слишком много думал о своей персоне
И докучал нравоученьями и матери, и Нонне.
Свет Анны рядом, он мне помогает,
В неведомую даль меня сопровождает.
Другие души родственников встретили и разлетелись,
На их плазмоидах не прекращая генераторы вертелись.

Задача родственников — встретить и до места проводить,
Где будет Созревание и Суд происходить.
Потом все разлетятся в разные обители.
У многих здесь святые покровители.
Сильнее всех мне Анна светит,
Здесь лишь слепой её сиянья не заметит.
Она телепатически общается со мной,
Не упуская мелочёвки ни одной.

Спокойно мне, я созреваю, план рожденья составляю,
А вам — спокойствия души желаю.
Пусть будет всё у вас благополучно.
Мы — ваши корешки,  дружите неразлучно.
У дерева по роду — власть и сила,
Не ослабляет её смерть, уход в могилу.
На силе рода многие решаются проблемы,
Это — запас энергии, эгрегорные клеммы.
Крепите род и умножайте крону
Во имя жизни, ради Солнца — божества Амона.

18-ый день.
Вопросы отпевания никак не решались. Ответ церкви был жёстким: мол, он не был
истово верующим, не был регулярно посещающим службы прихожанином, уходил в сознании, исповеди-причащения-покаяния не было, поэтому — «нет».

— Мой Бог, вновь надо ли в епархию мне обращаться?
— Когда же твой процесс прозрения должен начаться?
Все знаки мира протрезвонили: не надо!
Всё получилось так, как дОлжно, так, как надо.

Церковный эгрегор не опекал твоих родителей,
Так не ищите через церковь покровителей.
А души не останутся без помощи, им всё ТАМ разъясняется,
И, если осознали, будет всё, как полагается.

Мир не такой, как в призме человечьих мнений.
Церковный бог — проекция-эгрегор представлений.
Отец твой Светом Высшим охраняем.
Мы это видим, а не просто знаем.

19-ый день.
— Скажи, отец, что происходит, что с тобой?
— Я, дочка, медленно парю в прозрачной сфере над Землёй.
Детализирую свой план для будущего воплощенья
И буду ждать сигнал, дающий разрешенье.

Затем кармические исполнители
И мои ангелы-хранители
Доставят мой сосуд в место зачатья,
Где должен новый путь начать я.

Мне отпевание церковное теперь не нужно.
Мне помогала Анна. Вы ж живите дружно.
На 40 дней сходите всё про памятник узнайте,
И не тяните: выбрав, оформляйте.

Пусть будем двое рядышком лежать.
У вас, ребята, замечательная мать.
Я благодарен ей. Я здесь лишь её душу понял
И сожалею, что был скуп, на ласке экономил.

20-ый день.
— Отец, что происходит, чем ты занят?
— Вокруг огни, меня различные картины манят,
Я собираю киноленту новой жизни, дети.
Как много интересного на белом свете!

Свою судьбу я по крупинкам собираю,
Но что получится из этого, пока не знаю.
Я должен ласку, мягкость приобресть,
Пересмотреть такие категории, как власть, достоинство и честь.

Вопросы жертвенной заботы, состраданья
Я должен отработать до последнего дыханья.
Ещё — вопросы веры, фанатизма,
Любви сердечной и патриотизма.

Всё это надо складно нанизать на удивительную нить судьбы,
Это гигантский кропотливый труд, чтоб знали вы.
О жизни прежней я почти не вспоминаю,
Это прочитанный роман, лишь важные страницы вновь листаю,

Чтоб скорректировать объём событий гармонично.
Для вас всё это неправдоподобно, непривычно,
Но, уж поверьте, что души работа в мире невоспринимаемом
Труднее и насыщеннее, чем в земном, осознаваемом.

Мы на Земле — лишь жалкие проекции, забывшие о смысле.
Вот отчего здесь многие в аду, то есть душой во сне зависли.
Мне Анна помогла сияньем душу разбудить,
Иначе я бы долго мог без осознания бродить.

26-ой день.
— Отец, ты где и что с тобой?
— Я, дочь, витаю над Землёй.
План воплощения одобрен, я уже на месте
И наблюдаю, как родители мои соединятся вместе.

Вот-вот я в мать войду, я выбираю миг,
Когда в ночи раздастся её крик.
Я выбираю миг экстаза —
Тогда зачатье одухотворится сразу.

Я полон сил и жажду доучиться
Всему, чтоб совершенным стать. Хочу родиться
Вновь на Земле и быть счастливым в полной мере.
Я обращусь душой к буддистской вере.

Она поможет мне единство с Господом держать
И трудности терпеньем и молитвой побеждать.
Свет Анны меня мягко убаюкивал,
Пока я созревал и план рождения «вымукивал».

Я непоседлив и строптив душой, однако.
Лишь Анны Свет придерживал меня от суеты.  Тут драка
И очередь на скорость перевоплощений.
Я шёл вне очереди: я был без сомнений
В необходимости приобретенья новых черт.
Всё это Анина работа, спору нет.

27-ой день.
— Отец, ты где и что с тобой?
— Я так же всё витаю над Землёй.
И выбираю миг экстазного соития.
Я сделал для себя огромное открытие:

Мы тешим мыслью лишь себя, что мы наедине с собой.
На самом деле — ты как на ладони, ты всегда нагой;
Десятки невидИмых строгих или любопытных глаз
Обозревают ежечасно днём и ночью нас.

Не скрою, мне изрядно любопытно
Подолгу наблюдать то, что обычно скрытно.
…Да-да, всё понял: любопытство — мой порок,
И это главный недоученный урок.

Я наслаждаюсь необычною возможностью
Летать и наблюдать, забыв об осторожности.
Не далее же, чем через неделю
Нырну во чрево, в самом деле.

Свет Анны меня тоже укоряет.
Он до сих пор меня сопровождает.
Да, каюсь: любопытен, пользуюсь свободой воли.
Но истекает срок мой пребыванья на просторе.
Нырну, как в забытьё. Дай Бог мне вспомнить всё,
Ради чего я воплощусь. Пока, Луло.

33-ий день.
— Отец, ответь, теперь где ты?
— Я выбрал миг необычайной красоты.
Уже я в лоне. Мне здесь неприятно
И даже хочется порой обратно.
Но я всё помню: должен я родиться,
Чтобы терпенью и прощенью научиться.

Земное тело, точно — что темница.
Душа томится, пока плод родится.
Пока всё помню. Только очень тесно.
А в тонком мире было интересно.
Свет Анны, как зарницы всплеск, блеснул,
Когда я, расхрабрившись, в земной мир нырнул.

Прощальный сполох. Я ж теперь прикован,
Программой новой ДНК исполосован.
На токах биополя вся судьба срисована,
Душа всё знает, хоть и в плоть закована.
Теперь есть время всё обдумать, взвесить,
Как жить, сердечный источая аромат, не куролесить.

Общаться можешь, только надо ль это?
Кому нужны посланья с того света?
И кто поверит в то, что, сидя в животе японской матери,
Я мыслями общаюсь с кем хочу в ментальном неизведанном фарватере?..

Я созреваю вновь, теперь как семя, плод
Во чреве моей матери Амиры. Вот.
Отец, японский мореплаватель Ахуро Маза,
Был счастлив, что Амира забеременела сразу.

                *******

После этого беседы с отцом на некоторое время прекратились.
Примерно через 2 недели в общении с мамой я спросила:
— Мамуля, правда ль то, что ты отца оберегала?
— Конечно, глупышок, и ты об этом знала.
— Мамулечка, а правда ль, что отец наш воплотился?
— Да, правда. Но ещё он не родился.
Он развивается в утробе,
А тело старое лежит во гробе.

Спустя ещё неделю я обратилась к В.Я:
— Мне плакалось, и почему-то вспомнился отец перед кончиной.
— На это есть, Луло, свои причины:
Отец твой забывать стал, для чего родился.
Необходимо, чтобы род ваш за него молился,
Иначе снова кармы колесо его закрутит…
Вот почему в последние деньки вас мутит.

— Могу ли я душе его свет рейки дать?
— Да, это будет, безусловно, помогать.
Но надо кое-что ещё: совместные усилия
По сверх-преодолению его бессилия.
— Могу привлечь я для работы наш тройной потенциал?
— Да, это будет «выстрел наповал».
К душе его взывайте, пусть проснётся
И вспомнит опыт, что прожить придётся.

— Спасибо за подсказку. Маленький вопрос:
Как звать его теперь? — Зови иносказательно: отец-овёс,
Иль имя прошлое сгодится. Символ пространства-времени
Вбирает всё: кому и от какого племени…

При посыле рейки сложилась аффирмация:
«Я посылаю рейки-свет для оживления
Воспоминания задачи воплощения.
Я посылаю рейки сквозь пространство-время
По адресу: «Отец-овёс». Обратный адрес: «Его племя».

А в работе с потенциалами вновь возникла схема: 4+1.
4 Высших Я (родных людей) помогают Высшему Я отца, который в центре…

                5.09.2001

                *******

Спустя 2 месяца.

Мне часто вспоминается отец перед кончиной.
Для этого ведь, несомненно, есть причины.
А главная — переработать опыт. Смерти вход
Оставил травму — шок в душе, в мозгах переворот.
Поэтому переосмыслю вновь
То, что вошло сквозь потрясенье в кровь.

«Ты приезжала и врывалась вихрем света,
Разбудоражив наш бесхитростный уют.
Так повторялось часто, но настал момент в то лето,
Когда лежал я, но уже наполовину был не тут.
«Привет, папуля!» — ты легко вбежала
И ужаснулась на безжизненный, опустошённый взгляд.
При этом тело доживало и ещё дышало.
Не получив ответа, ты умчалась невпопад.

Давясь в слезах, пытаясь примириться с мыслью вставшей,
Что «Это — всё…», что это — смерть, конец,
Ты удивилась на сестру, спокойную, уставшую
От всех забот: то внука нянчила, теперь вот слёг отец.
Глотая ком, ты расспросила, мол, давно ли
Отец не реагирует? — «Не так давно».
А я лежал бездвижный, но в душевной боли,
И на реакции мне было «всё равно».

Опустошённый, безучастный взгляд взирал в пространство
Сквозь потолок, в мир неземной, иной.
Там, говорят, есть ад и рай, Божественное царство.
А вот посланцы их, они пришли за мной.
Мне страшновато, я не знаю, что там,
Но на земле я Отжил, кончен срок.
Не первый, не последний я. Подобно многим обормотам,
Я жил, сердился и страдал, но пройден ли урок?

Ты вновь вошла: «Папуля, как оброс ты!
Тебя побрить?» Моргнул глазами: «Да».
Меня побрили, было больно. Мозг мой костный
Сигналы боли слал в суставы, в кожу. Вот беда:
Нет сил кричать, ворочать языком и шевелиться.
«Как хорошо, что ты пострижен, а теперь — побрит».
А я теперь собой не управляю. Мне бы помочиться…
Как точно сказано: «разбитое корыто»… Всё болит…

«Ну вот, порядок. Вот, теперь всё чисто.
Ты стрижен, брит. Всё будет хорошо».
Твои слова — как сквозь туман белёсо-серебристый,
Их глушит плотное пространство-порошок…
А вечером — Ирина и правнУк из Риги!
Все собралИсь. Спасибо, Небо, Бог!
Как я беспомощен. Снимите же вериги! (=одежду)
Я задыхаюсь в них. Совсем я плох.

Моё измученное, высохшее тело
Совсем мне неподвластно, это — мука.
Когда же смерть закончит своё дело?
Мне не страшна уже разлука.
Так вот она, кончина, — долгая и злая,
Мучительная, как жара и зной.
И всё же жизнь свою, непОнятую мной, не проклинаю.
Я жил не зря: все внуки-правнуки со мной…

Наверное, вот так же мучился Христос,
Распятый на кресте, бездвижный, с сильной болью…
А я распят своей беспомощностью, хрен им в нос,
Лежу, как старое бревно, сверкая голью.
Всё так же злюсь, только сказать никак.
И бесполезно — жизнь уходит…
Меня там Анна ждёт, вот так…
Как долго и мучительно всё происходит…

Давай-ка постучу. Рука гремит костяшкой.
«Хочу проститься, дочка. Ухожу…»
Попью-ка на дорожку. Чай…  А лучше бы — из фляжки…
Ну, всё, теперь спокойно лягу-полежу.
Цепляться не за чем за жизнь — всё выпито, всё прОжито.
Как много кадров в киноленту жизни «вложето».
Всё, хватит. Натерпелся я, намучился.
Я, Анна, по тебе уже соскучился.

Ты знаешь, бабка, вот когда тебя не стало,
Я понял, как ты дорога. Как мне тебя не доставало!
Твоё ворчание, подколки, твой антагонизм и споры —
Это обёртка. Главное — твой чистый свет, а не укоры.
Я к чистоте твоей души тянулся, но не достучался.
Вот так и мучился, вот так я недолюбленным остался.
Ну, ничего, встречай, скоро прибуду.
Тебя и здесь, и там я помнить буду.

Прощай, земная жизнь! Калейдоскоп из дней, прощай!
Я покидаю тело, наконец... Всё!.. Анечка, встречай!..»
 
                5.11.2001

                *******

     Спустя ещё 2 месяца отец мне приснился. Будто он пришёл переиграть миг своего ухода и всё за ним последовавшее. Это было знаком и началом огромной работы по переосмыслению всего, что мы делали не так.
…Прости за всё, что сделали не так.
И мы тебя за всё прощаем.
Ты, был, папуля, не простак,
Твои желанья до сих пор мы выполняем...

     Внутренняя работа вылилась в стихи настолько личные и обнажённые, что печатать их я не решилась, доверив только Богу рукописное осмысление и прощение. Главным был вопрос несоответствия земных и небесных ценностей…  А цепочка прощений пошла дальше:

…Прошу прощения своей душой
У душ всех тех мужчин всех воплощений,
Которые судьбою были связаны со мной,
Но наши связи не нашли гармонии решений…

…Прости, могучий Ян, что я тобою злоупотребляла.
Прости, нежнейший Инь, что твою мягкость недоосознала,
Недоценила силу слабости и слабость силы,
Прости, что столько лет я заблуждение в себе носила...

…Прости, душа, за то, что трудные уроки
Ты вынуждена проходить в различнейшие сроки.
…Прости, мой Бог, за то, что трудно прозреваю,
За то, что слабо так свою божественную сущность проявляю.

Прости, Вселенная, прости, весь мир
За то, что слабо слышу звук небесных лир.
Прости, судьба, за то, что несвободна ты была,
Томясь в означенных пределах, накаляясь добела.

Прости, мой облик, моё тело
За то, что ты страдало и болело,
За то, что в муках иногда уроки проходило,
За то, что ограничено возможностями нераскрытой силы.

Теперь я медленно, но прозреваю.
Своей Душе и Духу Истины бразды судьбы вручаю.
Я юный как возница, но во мне — весь кладезь знаний,
Мне не потребуется боль и горечь испытаний,
Я всё имею для процессов осознания —
Через систему знаков и Кристалл Души — прибор распознавания.

                7.01.2002

                *******

    Прошло ещё 5 месяцев, отец снится вновь, что-то мне передаёт. Работаю со сном.
— Скажи, отец, какую информацию хотел ты передать?
— Я вам хотел два слова лишь сказать.
Вы что, меня совсем не уважаете?
Отсрочкой дел меня вы очень обижаете.
Уж жаркий май прошёл, июнь в разгаре —
И до сих пор лежит мой памятник в ангаре.
— Отец, не беспокойся зря, дай ситуации созреть,
На всё Господня воля. Видно, надо потерпеть.

— Я человек земной сейчас и склонен обижаться,
Когда не происходит то, что жду. Ну, как не раздражаться,
Ведь всё готово, лишь поставить надо,
А не идёт никак, какие-то преграды.
Мне лоботрясом хочется назвать своего сына даже.
Его необязательность мне огорчительна. Как будто я в пропаже.
Я должен знать, что зафиксирован мой след,
Иначе я здесь не закончен будто. Это прямо вред.

— Папуля, успокойся, и давай договоримся,
Что нервничать и подгонять не будем.
— Ладно, больше мы не злимся.
— А что ты приносил во сне? Там видеокассета?
— Да, вот она, я приходил, чтоб передать вам это.
— Ты помоги, отец, расшифровать,
Что кинокадры будут означать.

Вставляю мысленно кассету, кнопку нажимаю
И мысленно смотрю, как кинохроника мелькает.
Вот молодой отец, подтянут, в форме, жизни рад,
С улыбкой на меня-малютку направляет взгляд.
Меня целует, обнимает, обожает,
За кругленькую попочку кусает.
Я вся «в бараночках», я кулаком вцепляюсь в его палец.
А вот я обнимаюсь с пацанком. Мне незнакомый малец.

Вот мать с отцом после Германии, красивые, в костюмах серых.
Вот в санатории они, отец хохочет. Много фруктов спелых.
Мамулечка нежна, упрямовата, с тайною грустинкой.
Отец — распахнут жизни, бесшабашен. Оба — как картинки:
Красивы, молоды, энергия в глазах кипит.
И вот — опустошённый взгляд, что в потолок глядит.
Меж ними — жизнь, наполненная счастьем, взлётами, паденьями,
Страданиями, горечью, сомненьями.

— Что этим, папа, хочешь ты сказать?
— Я думаю, что должен вам напоминать,
Что быстротечна жизнь, цените каждый миг,
И пусть душа вбирает радость — это я постиг.
Я радовался жизни, но — эгоистично. Анна ведь грустила,
Страдая, видя, что супруг растрачивает силу.
В желаниях своих легко о близких забываем
И смысл счастья человеческого просто упускаем.

Я вам хочу сказать, что будьте счастливы, пока вы живы,
Пока вы энергичны, молоды, красивы.
И радуйте друг друга до последних дней.
Вот смысл послания души моей.
Я радовался, но не мудр был в отношениях.
В претензиях мы топим счастье, в словопрениях.
Будьте добрей и мягче к своим близким.
На том прощаюсь. Всем поклон от меня низкий.

                8.06.2002

                *******

     Так уж мудро в мире устроено, что чувство горечи потери со временем слабеет, тускнеет. Остаётся тихая благодарность к божественной гармонии всего происходящего, внутренний трепет перед непостижимостью сакральных процессов бытия и беззвучный восторг души от всё-таки даруемой нам возможности что-то прозреть, почувствовать, считать в виде знаков.
     Мы учимся жить без самых близких и дорогих нам людей. Просто ты знаешь, что у наших родных в иной реальности своя жизнь, свои планы и новые задачи. Связь может ещё  долго ощущаться, но со временем уходит ощущение её необходимости. Значит, всё уравновесилось, наладилось. Иногда, в трудные моменты,  нам может идти незримая помощь ОТТУДА. Реже можно ощутить, что ТАМ нужна наша помощь...
     Шло время, и вдруг опять мне приснился сон, потребовавший расшифровки и работы.


СНЫ ИЗ ДРУГОЙ РЕАЛЬНОСТИ

Мне снилось: за рекой отца моего били.
Он был в костюме,  при медалях боевых.
А там его унизили и оскорбили,
Топтали и пинали на камнях речных.
       Душа от боли за родного человека
       Взметнулась, содрогнулась: как помочь?
       И вот уже шагаю смело в реку.
       Оказывается, могу! И все сомненья прочь!
Я удивленно отмечаю легкость перехода,
И речка неглубокой оказалась: по колено!
Отца увидела возле шатра, у входа.
Его лупили двое молодых и здоровенных.
       От возмущенья моего они тотчас исчезли.
       Закон неумолим: жертву оставь, ей есть кому помочь.
       И больше там к отцу уже не лезли.
       Там было сумрачно, хотя не ночь.
— Отец, что они делали? — над ним склоняюсь.
— Они мне больно делали, — бессильно он сказал.
И тут я среди ночи просыпаюсь
И посылаю ему рейки — помощи сигнал...
       Через какой-то срок я снова вижу сон,
        Как к дому вдруг «Икарус» подъезжает.
        Прямо к подъезду самому подруливает он.
        Соседи удивленно рты приоткрывают.
Автобус к нам  домой привез отца!
Он поднимается по лестнице неспешно.
Я удивляюсь выражению лица,
Он изменился изнутри, конечно.
       Лишь внешне прежний, но чутье не обмануть:
       В нем все по-новому. Это другая суть!
       Нет ни агрессии, ни капли раздраженья,
       Нет нетерпимости и нету осужденья.
Спокойствие, достоинство и благость,
И очень тихая светящаяся радость.
Он словно специально прибыл молча сообщить,
Что все наладилось, он продолжает жить.
       Он вверх по лестнице неспешно поднимается,
       А я за ним его багаж несу.
       Моя душа спокойно улыбается:
       Она-то знает цену колесу.
      
       30.03.2003