Надо мною соцветия созвездий...

Надо мною соцветия созвездий,
Я которых раньше не видал.
Я нашёл их в тёмных редколесьях,
Где хранился месяца овал.

В полной памяти я ушёл из дома,
Но в лесах я память потерял;
И дурил на ветке старый ворон,
И дурел, взывая к матерям.

Но никто, никто его не слушал, -
Только я, блуждающий в бреду,
И теперь я к звёздам равнодушен,
Я теперь у ворона в плену...

Я живу теперь вдали от дома;
С каждым днём силнеет забытьё.
И глаголет с ветки старый ворон,
Моё сердце превращая в лёд.

Старый ворон тешится над сердцем, -
Так он точно дольше проживёт.
Я нашёл соцветия созвездий,
Но о них душа уж не поёт...

И брожу я в повседневных муках,
А на сердце копится печаль;
Тяжела с родными мне разлука,
Тяжело в беспамятстве скучать...

Но надежда не оставит сердце,
Даже если сердце - это лёд,
И разбудит скрипнувшая дверца
Мою душу, и душа споёт.

И споёт моя душа о доме,
Я в котором долго не бывал,
И от песни осознает ворон,
Что напрасно здесь меня держал.

И я вспомню старую дорогу
До родного дома своего,
Побегу я не жалея ноги
И наткнусь однажды на него...

Только вместо тёплого приёма
Я увижу опустевший дом.
Не по мне ли плакали иконы,
Когда люди жили ещё в нём?..

Я с холодной дрожью осознаю,
Что прошло уж больше сотни лет,
И, быть может, тех, кого взываю,
Уж давно на свете-то и нет...

И с глубокой раною на сердце
Я вернусь в дремучие леса,
Безвозвратно отнявшие детство,
Наградившие жизнью мертвеца...

Обезумевши от большого горя,
Вырву сердце из груди своей;
Мои муки ничего не стоят,
Ведь я сам не стою мук людей!..

И пускай моё больное сердце
Старый ворон жадно расклюёт.
Я сотку из боли полотенце,
Подожгу и выброшу на лёд...

И остывший пепел моей боли
В грустном танце тихо закружит,
Унося сгоревшие тревоги,
И душа тихонько задрожит...

И холодный блеск ночных созвездий
Отразится в глубине меня,
Устремлюсь я птицей в поднебесье, -
И предамся ледяным камням...