Оборотни

В горах.

Эйрик.

Дрова принес, затеплил очажок.
Урвал себе у времени отраду...
Вино и сыр, от бабки пирожок,
Соленой рыбы шмат - да много ль надо?

Лежак застелен сеном - запах трав
В тепле еще сильнее и дурманит.
Плащом все тем же ложе нам убрав,
Почувствовал, что дом... и все же странно,

Как волку на перине и шелках...
Гляжу с опаской - все ли ей по нраву?
Не мерзнет? Не устала ли пока
Все ехали... Пойми, медведь корявый...

У топки усадил поближе... Сжал
В горсти укрыв, нежней чем птицу, руки...
Теплы... И только тени ворожат,
И в пламени дрова рождают звуки.

Не скоро нам с тобой идти в дозор.
Любовь вплетает Норнам свой узор.

Умила.

Отблески огня на коже,
Свет, растаявший в вине...
И волнение до дрожи
Прокатилось в глубине.
Нежность пальцев, губ движенье,
Подбородок, шея, грудь...
За пещерой бродят тени...
Прогоните кто-нибудь!

Эйрик.

Пойдем? Пора округу обходить,
И воронов пустить летать повсюду.
Но только чур на шаг не отходить -
Зверье к тебе пустив - хорош я буду.

Зови своих богов и слушай лес,
Теперь уже застывший в стылой дрожи.
Почти не сходит солнца свет с небес,
И все же будь предельно осторожна.

Держи - вот нож - прокован серебром.
Но лучше не дойдет пускай до драки.
Услышала, сказала - и добро.
Внезапны перевертыши в атаке.

Величественны контуры камней,
Висячие болотца красят рыжим
Звездчатый мох... Ключи на самом дне
Песок земными водами колышут...

По травам ветер дланью проведет,
Шумит особым звуком в иглах сосен...
Осколки наших душ под небосвод
Отпущенные вороны уносят...

Умила.

Сосен ажурные тени ложатся на тропы,
Тьма из-под елей вползает на бархатный мох.
Тьма светлячков осветила тропу рудокопов,
Что уводила в проломы ушедших веков.
Предупредительно каркнув, крылами овеяв,
Ворон сорвался с плеча в поднебесную высь,
А в темноте в папорта призывно белея,
Плоти берёзок движенью любви предались.
Мир волшебством осиянный в туманной оправе,
Плыл по молочности яркой горящей звездой,
И среди рыцарей в чести великой и славе
С нечистью биться шёл Эйрик мой муж молодой.
За водопадом затор из деревьев и веток,
камни свалились, в запруду лужок превратив,
Видели ль тут, и была ли то быль или небыль...
Тень вдруг скользнула, сомненья мои упредив.
Быстро по скалам взбиралась, по голым утёсам,
И недоступен стреле сей неведомый враг.
И, озарённый Луной, оголённый, белёсый,
Вдруг разогнулся огромный живой волколак.
Зов заунывный, пугающий, жуткий и долгий
Над головами пронёсся к кровавой Луне.
Я вдруг подумала, много ль с меня будет толку?
Эхо вторило и множилось, словно во сне.

Эйрик.

Смотри, Умила, вот его сшибу
С камней вон тех - вреда не будет телу:
Легко исчезнут раны между делом.
Увяжем и снесу его в избу.

Но только не веревку или цепь -
Используем магические путы.
Вот мыслю, что помочь сумеешь тут ты:
Наложим вместе мы печати крепь.

И в этих путах приведем в село.
Усилие ума - не рук забота.
А дальше как обычно с их породой:
Окатим нечисть, только рассвело,
В Священной роще Хрофтовым котлом,
А прочее свершит сама природа.

Он станет человеком, если всё
Душа его жива и свету верит,
А нет - оборотится просто зверем,
Обычным серым волком из лесов.

Не бойся, просто силу отпусти.
Мы вместе одолеем что угодно.
Ну что, готова? Будь подмогой Один...
Вон тварь... И камень брошенный в пути.

Умила.

"Путы вяжутся в узлы.
Воли нет. Моё лишь слово..."
Это что ещё? С горы
Камни в нас! Вот снова! Снова!
Зверь метнулся и пропал...
То ли лай... на смех похожий...
То ли морока обвал,
То ли маг мутит прохожий.
Всплеск воды, ундины зов,
Огоньки у островов...
Значит, тут он не один!
Что ж! Поищем, поглядим...

Эйрик.

Легкий сумрак белой ночи
Не препятствует охоте.
Это кто же нас морочит,
Кто глаза, смеясь, отводит?

Чую сердцем - нет добычи
Здесь в реальности Мдгарда.
Что за край чужой опричный
Вдруг укрыл собою парня?

Иль решил пройти не сможем
По дорогам Иггдрасиля?
А тому, кто здесь ворожит
Навлетает нынче сильно.

Вынул золото валькнута
Из-за пазухи рубахи.
Этот узел не распутать
Никаким нездешним страхам.

Распахнет он все ворота,
Словно ключ откроет двери...
Глянь, княжна, пришли под своды
Вдруг явившейся пещере...

Умила.

Под водопада шумною струёю,
Под порослью кустов и ивняка
Разверстой пастью смотрит неземное.
Здесь вход в пещеру. В логово его.
И смрад повис, и гнилью воздух тянет,
В углу на шкуре, глянь, дитя играет,
А взрослых тварей нету никого.
Ох, твари лгут! Оружие держи!
Лишь отвернёшься и придёт погибель!
Дитя вервольфа - это нам не прибыль,
Вопьётся в руки, зубы, как ножи.
Их сколько здесь? Уж верно, что не два...
Поставлю Агни-знак над самым входом.
Теперь давай назад обратным ходом...
Из заклинанья сложены слова.
Что делать будем? Будем здесь ловить,
Иль на дитя в селенье заманить?

Эйрик.

Ты шутишь? Чем кормить волчонка будем?
И этих я в село не поведу -
Не должен вождь опасность и беду
Тащить под кров к доверившимся людям.

Ништо, поймаем. За едой - в Мидгард,
А выход здесь один для этих тварей,
Поймаем поголовно или в паре -
Не боги, чтоб ходить в мирах без врат.

Прижми щенка щитом – помечу руной –
Закрою для него возможный путь,
Останется – и тем не улизнуть,
Не бросят чай – тогда и взять нетрудно.

У двери в прахе мы разложим сеть,
Под руну Наутиз – препоны символ,
Один – да попадется с жару – с пылу,
И вырваться волчине не суметь.

Коль выскочит другой – вручную скрутим,
И скопом всех до рощи доведем,
А там уже в священный водоем –
И злое колдовство в крови остудим.

Теперь не вижу смысла здесь сидеть.
Зайдем на ферму – пищей разживемся,
Подстрелим что и вечера дождемся,
Не выползут, покуда светлый день.

Умила.

Деревня просыпалась. На заре
Корову доит девушка младая.
В подойник струи звонко попадая
Поют капелью дружной по весне.
И дух стоит, и хлеба запах сытый
Волнует нос, желудок просит есть,
Хозяева нас просят всех присесть,
Мгновенье и столы уже накрыты.
Соломы слой столешницу прикрыл,
И запах поля чистотой манящий,
Так словно мы трапезничать на пашне
В погожий день сегодня собрались.
Звенят котлы, и чаши в ход пошли,
Гляди, и разговорам стало тесно...
И в чашу молока свой ломоть пресный
Макнула, ложкой мёда закусив.
А мысль тревожит. Жаль волчонка мне!
Его-то суть неведома заране!
А вдруг не выживет при той семейной драме?
Не всякому ведь руна - оберег!

Эйрик.

Грустит княжна над хлебом с молоком,
С полынью будто кушает - не с медом.
Волчонка жалко? Маленький, голодный...
Желаешь подкормить его мяском?
Вот только чьим? Вопрос отнюдь не праздный.
Младенец волчий выдавил слезу?
Сожрут порой собаку иль козу,
А может человечинки им сразу?
Хозяин, расскажи-ка про беду,
Что здесь у вас на ферме приключилась,
Подробнее, коль сможешь, сделай милость.
А я тебе, княжна переведу.
Должно течет сюжет не в первый раз -
Вещает складно Хальдор седоусый.
Княжна моя застыла, очи сузив,
И в стол глядит куда-то мимо нас.
И так, собаки три, шесть дойных коз,
Козлят штук семь, блудливый кот-мурлыка...
Зимой бы глад узнать не довелось.
А вот такое, что и вовсе дико:
Девчонка потерялась лет семи,
Потом малец - но это так, из трэлей,
Потом охотник с ранами на теле
С рассветом в поле найден был людьми.
Разорван от ключицы до ремня,
Хозяин говорит, невольно ежась,
Еще добавил вслед - нет сердца тоже,
Как было и у тир седьмого дня.
Он прав, княжна, чем дальше - тем страшней.
Сей зов у перевертышей в природе -
Им нужно человечьей свежей крови,
И сладу с этим оборотню нет.
А можешь ты представить каково
Душе в двух ипостасях разрываться,
И каяться, и зову отзываться,
И тем же видеть сына своего...
Попробуем - в том наш священный долг:
Излечатся иль в лес бегут зверями.
А может в злой волшбе причина драме?
Тогда еще узнать, кто зло навлек...

Умила.

Зело зло сердца порожденье.
Ищи, гляди, в ком зла броженье
Сильней всего в глазах горит,
В ком горечь ярая кипит,
В ком к людям нет благоволенья.
Смотри! Вот девушка в проём
С волненьем смотрит, глаз пылает,
Бьюсь об заклад! Та много знает,
Кто мечен грешника огнём.
"Кто эта девушка,мой друг?"
"Да это Ланка! Так! Блудница!
Из дальних стран сия девица
Военной данью прибыла.
Для всех солдат женой была".
"По воле?Против?"
"Как случится!
Кто ж с данью станет мелочиться?
В походе всем нужна жена".
"И что ж она?"
"Сперва рыдала. Потом привыкла...
Горя мало. Мужчины щиплют, жёны бьют...
Тут помилуют, там побьют".

***
Ох чует сердце,всё не просто!
И сами зло позвали в гости.

Эйрик.

Сюда её. Пусть сядет. Тишина...
Рабыня. Волос стрижен. Сжалась комом.
Лицом застыла, но и злость видна...
Не мой трофей и дань чужому дому.

И все же перешла свою черту.
Есть вещи, что любому под запретом.
За челюсть взяв, смотрю... но вижу ту,
Что жизнь мою одна ласкает светом...

Дрожит... Ништо. Доколе отпустил...
Беда ей, и ничто сие не скроет.
Запястье сжал и руку заголил -
На коже шрамы. Знать, платила кровью...

Не эльфам и не карлам из горы.
Все проще, колдуну людского рода,
Сквернящему дыханием миры...
Спрошаю: "Кто он?" и гляжу сурово.

Встряхнул... Где время на галиматью.
Боится... Отвечает: "Эйлир Тарас"...
Застлало взор, и чувствую - убью...
Колотит изнутри слепая ярость.

Мы сталкивались. Он поднял волну
На море ту, когда я был вне дома,
Что в зев Эгира сбросила жену...
Укрылся, тварь, что станется такому.

Почувствовал ладони хлад на лбу...
Княжна... Прости. Пусть эту откачают.
Почти не придушил. Мне жаль. Забудь...
Любимая... Спасибо... Все, причалил.

Умила.

Страшен в гневе господин! Только страшен не один!
Мужики глядят волками... Тут с решеньем погодим...
Если девку взять с собой, потягаемся с толпой.
А они то при оружьи, топоры-то под рукой.
Справят девке быстрый суд... и не знаешь, чем прибьют...
А она, хоть виновата, не одна мутила тут.
Мой-то гневен. Гнев ведь скор! И короткий разговор.
Посадить бы девку надо с глаз подале под запор.
Пусть остынут, охланут. Что сказать? И суд ведь крут,
А не то засудят скопом, не пройдёт и пять минут.
И у войска глаз блестит, много набралось обид,
Им отдай так хуже будет, воин кровью только сыт.

***
Милый мой! Сколь сердце б не болело,
Боль не смоет гневная волна.
Ты решишь, виновна ль эта дева,
Глубока ль во всём её вина.
За неё не заступлюсь! Оспорить
Я твоё решенье не берусь,
Только разум чист, спокойна совесть
Приговор выносит этот пусть.
Знаю, жизнь девчонки что былинка,
И поди, не стоит ничего,
Между пальцев проскользнёт песчинкой,
Незаметно скроется в листву
Жизни быстротечной и суровой.
Пред Богами скажет своё слово...
Что богам милей - покой для многих,
Или жизнь, загубленная в юнь,
Я сказать не смею... Но в дороге
Поищи, где спрятался колдун.

Эйрик.

А ну! Что повскакали, мужики?
Остыли все! Теперь за Хрофтом слово.
Кому-то здесь поспорить с ним с руки?
Вы Иггу бросить вызов свой готовы?

Её тот час поднять и усадить.
Вы двое - и чтоб волоса не пало.
А ты, рабыня, смолкни. Не скулить.
Ништо ещё добавить, если мало?

И все затихли. Больше не мешать.
А ты, хозяин, что вдруг всполошился?
Не надо в доме? Сталь я обнажал
Не для того. Иное приключится.

Колю себе ладонь - все как всегда -
На лбу рисую руну тир держащей.
Сведешь её мне в Рощу без вреда,
Пока подержишь в клети подходящей.

Кормить, поить, не трогать и рукой -
Не предлагают Одину объедки.
Желаешь сам почтить отца богов?
Потешиться на капище от предков?

Я все сказал. А ты коль хошь - рискни.
Не то сведешь мне в рощу дочь родную.
Почто велю за Хрофта? А взгляни -
Вот знак, что даже в Хель тебя найду я...

Я рад, что ты все понял, а теперь
Пора нам продолжать свою охоту.
Поверь, родная, будет, уж поверь,
Как надо все, не мучь себя заботой.

По совести все сладим. Поглядим,
Во что все это выльется в итоге.
Не лишний, мню, осколок ни один -
Ни девка, ни колдун, ни даже боги...

Умила.

Девка вырвалась да в ноги:
"Государыня! Спаси!
Перед конугом великим
Заступись да упроси.
Тяжела я, жду дитятю,
Не повинен он ни в чём...
Я б готова на закланье,
Да душа горит огнём.
Есть закон старинный, древний,
Коль захочет кто в жену,
То смывает грех и скверну
Как в прибрежную волну.
Получают откупные, имя новое рекут,
Имя старое могиле
Ночью лунною шепнут.

Эйрик.

Слово сказано, руна оставлена.
Только Хрофту отныне решать.
Эта в Рощу должна быть доставлена,
Там и станем богов вопрошать.

Каждый скажет своё, лгать не пробуя -
И заступник, и тот, кто винит.
Там узнаем, которыми тропами
Нитью Норн этот путь перевит.

Лишней крови не будет на откупы,
Но не будет забыто и зла.
С колдуном как напакостить - вот она,
А ответить - гляди, тяжела.

Что, не так? Ворожбита пристанище
До сих пор хочешь молча таить.
Мнишь, что выручит добрый товарищ твой?
Да ему хоть ты пеплом гори.

Тир.

Искра гнева в очах. Ах! Чтоб тебя
То ли громом, то ль в поле стрелой...
Откупные готовят не помня,
Что за ними не спрятан герой.
Кровь моя взбудоражена волнами,
Окропят и твои берега!
Кто не любит, не знает, не помнит
Для того и погибель дана.
Дай мне ниточку волоса тоньше,
Зацепиться за бренную жизнь...
Только ветер подол мой полощет,
От земли отрывая ввысь.
И воронка из пыли завившись
В поднебесье уносит меня...
Не кудесник спасает... не козни,
Кара бога страшнее огня.
Косы треплет, сечёт не розгою,
Кости ломит... и сброшена вниз...
И посмертной горячей слезою
Истекает убогая жизнь.

Эйрик.

Налетел с небес круговорот
И задул, как малую лампадку,
Вместе с горькой злостью от невзгод
Свет в глазах рабыни-полонянки.

Пала наземь кучкою тряпья,
Будто лук из стаи птицу вышиб...
Еле-еле жилы кровь струят,
И пустое тело слабо дышит.

Здесь ли? В Хель уже за той рекой?
Уловить пытаюсь сердце слева,
И ладонью жгуче, как огонь,
Чую душу под округлым чревом.

Надо что-то людям говорить...
"Суд богов, как видно, вышел скорым,
Но, должно, о жизни, что внутри,
Позже решено чинить разборы.

Сделаете, как судьба велит,
В Рощу принеся без прекословья
Это тело, а пока поить
Молоком и свежей козьей кровью.

Всяк богам ответит головой,
Кто посмеет в том чинить препоны.
Так ей быть ни мёртвой, ни живой
Там поймем, зачем велели Норны".

***
Идём долиной... Полно, не грусти,
Любовь моя, - что вышло, то уж вышло.
Все та же цель у нашего пути -
Разделаться с бедой под этой крышей.
Ведь в этом и на мне лежит вина:
Когда-то упустил я колдуна...

Умила.

Пока мой любезный сзывает к ответу сброд,
И с челядью верной расследует каждый шаг,
Сижу у окошка, скучая... гляжу в огород...
Молитву пытаясь составить, чтоб в ноги раб...
Усилий безмерно... и муха в слюду жужжит,
Нашёптом, что тщетно-беспутно-ненужно-опасно...
И камушек правды в рубашке моей зашит,
В опасности он всегда наливается красным.
Девчонки шушукают. Сплетен тугой клубок
Гудит и гудит, отвлекая наивным сказаньем,
Что вот он, священный запретный живой уголок,
В котором ничто никогда не останется тайным.
И Явора корни в любую проникнут плоть,
И Явора листья волшебным засветятся чувством.
Сподобиться, - сам разберётся (его ведь не побороть!)
И кару назначит за чёрное злое искусство...

Эйрик.

Уходим, оставляя общий дом
Бурлить страстями и орать до хрипа,
Пугнув особо жаждущих судом,
Ходы в ограде солью пересыпав.

Пойдем в избушку. След передохнуть
И разум остудить от их запала:
Пятнает жар души чужая муть -
Такими в битву к монстрам не пристало.

Горячий лоб омоем в роднике -
Пускай водой уходят злые тени...
Слезинка? Просто капля на щеке?
Вздремнешь? Устала чай с полночных бдений...

Укутаю плащом... Пойду на двор.
С Отцом богов мне нужен разговор...

*
Все крепче обнимает землю ночь
В своих объятьях сумрачно-белесых.
Прохладен прян и влажен стылый воздух...
Добычу не пора ли уж волочь?

Дар Одина - как уголь в животе.
Отмерил так, что впору скалы рушить.
Проверим-ка покудова ловушку,
Да скрутим эту стаю без затей.

"Любимая, держись настороже.
Коль что - поможешь, но не рвись на зубы.
Ты как-то мне в исходном виде люба,
А шерсть и хвост чуть меньше по душе.

За что локтем по ребрам? Пошутил.
Что, руку не отбила? Ну и славно.
Не грех ославить страшное забавным.
Мне страшно за тебя... На том прости."

Идем путями... Злая тьма пещер...
"Гляди, на месте том какой-то контур.
Один попался! Значит, по расчетам,
Поблизости второй таится зверь"...

Умила

 Снилось...
Таится во тьме ночной,
Белою струйкой течёт по реке тумана,
Шёлковой шерстью ползёт по траве густой,
Ярко-кровавый язык опуская в рану.
Снилось...
Когти стучат о камень,шуршит песок,
Хвост у ромашки венчик сбивает сходу,
Ярого пламени всполохи светят в очах,
Белых зубов оскал воспевает свободу...
Снилось...
Лицом к лицу...пред глазами зверь...
Воем ужасным взывает ко дням потерь...

Холода липкая длань прилепилась к спине,
Моросью мелкой мурашки встревожили кожу.
Кто этот чуждый,подкравшийся близко ко мне,
Тот - полубог-полузверь,когти-сабли из ножен?
Ходит кругами,с улыбкой глядит на кинжал,
Мыслит: простая добыча,мол,будет не сложно!
В сторону ужас!И факела пламя в оскал!...
Что опалило?И кто из нас не осторожен?
Визга и воя опасно шипящая смесь
Душу мутит и вгоняет в сомненье и страхи...
Только в ответ зазвенела тетивная песнь,
И острие вдруг вонзилось у правой лопатки.
Выдохнул зверь и затих...

Эйрик

Вижу его... Угли глаз, колом шерсть, оскал.
Тихо до дрожи, лишь капли едва-едва...
Вижу его... Как лавина течет со скал
Быстрое тело привыкшего убивать.
Вижу его... Направляется к ней, рычит,
К той, что дороже чем кровь или дух в груди.
Вижу его... И бросаю незримый щит -
Одина щит между ними... Не подходи!
Вижу его... Пресечен налету прыжок,
Грянулся в камни волчара - не повезло.
Вижу... Подспудное чувство затылок жжет,
Будто уставился некто из тени зло.
Вижу его... Только зверя... Короткий свист -
Тронув висок опереньем, прошла стрела.
Вижу... Так просто не выбить из твари жизнь.
Зверю? Иль мне, да защита богов спасла?
Вижу его... Развернувшись лицом к стрелку,
Целящему из натеков пещерных скал...
Вижу его, но нечетко - огни бегут -
Малым окошком Мидгарда дрожит портал...

Умила

Вяжут верёвками.Проку от них - пустяк!
Рвутся,как нитки и с тела сползают мигом,
Три заклинанья и в воздухе счерчен знак,
Пленники наши совсем захлебнулись криком.

*

В суматохе,в суете чуждый взгляд на мне.
То ли ворон пролетел,то ли быть беде.
Взгляд как камень шею гнёт,
Может с ног свалить...
Кто ты,ворог?Отчего проявляешь прыть?
Оглянусь...и пустота!Чернь по серебру...
Словно я босой ногой в мерзлоту шагну,
по спине бежит мороз,оторопь берёт,
И дорожка жарких слёз растопила лёд.
Грудь теснит...Не продохнуть!
Кровь слила с ланит,
И прибойною волной кровь в ушах шумит.
Лики в серое слились...звёзды в вышине...
Птица клюв задравши ввысь плачет обо мне...

Эйрик

Там за порталом мерцающий силуэт.
Сдюжил уже ворожбит приоткрыть окно.
Смелости - выйти и биться - у гада нет.
Доблесть откуда, когда на душе черно.

В спину ударил - обычный его прием.
Тень капюшона упала на пол лица.
Только паленая рожа - мой знак на нем.
Вусмерть теперь уж употчую стервеца.

Взгляды схлестнулись наотмашь полярным льдом.
Вот покачнулся поганец, роняет лук.
Черный осколок души, ворожбой ведом,
Мимо меня ускользает... И сзади звук...

Стон... Ты рискнул прикоснуться, поганец, к ней
Мерзостью гнили своей, дурнотой нутра!
Лучше бы не попадал на дорогу мне.
Быстро оценишь, насколько же ты неправ.

Будто-бы мерзкие щупальца оплели
Спрутом морским и к порталу хотят увлечь...
Да. Не ударю. Но все же сживу с земли.
Липкие тени срываю любимой с плеч.

В узел вяжу в девять вывертов и держу -
Рвется колдун из захвата куском себя,
Выпустил ту, кем единственно дорожу...
Бейся, отродье, от ужаса восскорбя!

В левой руке появляется узкий серп
Света богов и ударом кромсает тьму.
С пояса рунами шитый беру кисет -
Там изумруд, что назначен тюрьмой ему.

Можешь бежать, хорониться, закрыв портал.
Если осколок души у меня в плену,
Силы не стало, и ты навсегда пропал,
Коли не сможешь отрезанное вернуть.

Знаю, придешь. Нет коварнее ворожбы.
Ради Княжны я и худшее совершу.
Туго натянута жгучая нить судьбы.

"Радость, Умила, скорее очнись, прошу"...

Умила

Вкус весны сметает холод.Мой любимый,государь,
Ты заря в моей светлице,ты - цветение в саду,
Ты - певец подобный птице,разгоняющий беду.
Сквозь скопленья звёзд-туманов за тобою я лечу
Вечность кона,вечность тайны я попробовать хочу.
И объятия возносят прямо в звёздную волну,
Затясались звёзды в косы,унесу с собой одну,
Что застряла якрой искрой прямо в прядочке у лба...
Я люблю тебя,мой конунг!...
...путь...
...знакомая тропа...

*

Остатки морока опали словно листья.
Стою в смущенье.Я ли то была?
Как вырвались из уст мои слова,
Сжигает стыд под прояснённой мыслью.
Усмешки в бороде огнём палят,
И я смущаясь опускаю взгляд.

Эйрик

Смущение?.. Нет, взор не опускай...
Немного странно место мы избрали,
Но выпущу тебя тотчас едва ли,
Пусть мир не наш, и тьма кругом резка.

Усмешка? Нет - угрелся, словно кот
В лучах твоих... Ты солнце в тучах жизни.
И даже здесь огонь рождает близость,
А прочее покуда подождет.

Какие-то там волки всей толпой...
Куда им деться? Крепко привязь держит.
Медово на губах шальная нежность,
Как хмель, дурманит мысли нам с тобой...