ГП...

Ты вошел ко мне прямо из книги. Мне тогда очень нужен был друг. Мир мой был «не такой», на отшибе, не вписался в привычный круг общешкольных звонков, линеек, мятых корочек дневника. Не спасал меня даже плеер, не спасали строчки в стихах.

Было, знаешь, достаточно странно понимать, что хочу быть тобой. Этих мыслей шальных и рваных мне хватало, поверь, с лихвой. Я влезал в твою шкуру, Гарри, повторял за тобой слова. Я снаружи – все тот же парень: руки, ноги и голова, а внутри прорастало семя, и хватал росток кислород. Ты же веришь мне, Гарри? Веришь?
Да, такой вот я был урод.

И плевать, что они смеялись, ненавидя «белых ворон». Нити магий твоих спаялись и свисали с деревьев крон, разрывали шлак тротуаров,
и впивались в кожу извне,
ощущались, как грады ударов – нелегко было выдержать мне.

Я не думал, что будет просто, и не знал, как бороться с собой. Ты же скоро стал во мне взрослым, управляя моей судьбой. Ты пришел и заставил мыслить, собирать, словно паззлы, мир. Это, знаешь, здорово вышло, слишком мало сказать «кумир», слишком мало листать страницы и искать однозначный ответ, слишком мало заглядывать в лица и включать в коридорах свет. Ты был центром моих империй, указателем «вам туда». Это главное было – верить, что я прав, как и ты, всегда.

Я смотрел на свой странный почерк – закорючки зеленых чернил, и хотел тогда очень-очень, чтобы мир навсегда застыл. Ну, зачем мне взрослеть? Успею, и тогда стану точно, как все. И, наверно, уже не посмею пересечь полосу на листе – на полях оставлять заметки так, как ты меня научил…

Знаешь, Гарри, я стану «Кем-то»,
даже пусть из последних сил.