Живой. Неживой

- Время не лечит раны.
Оно искажает восприятие – увечья, появившиеся однажды, не исчезают. Просто боль от них с годами претерпевает метаморфозы. Если в первый год ты можешь винить себя за произошедшее, то в последующие могут найтись и другие виновные.
Но неважно кто изначально ошибался, если уж произошло так, что ты стал чудовищем, другим, не таким как остальные – этого не изменить. И боль не утихнет.
Не изменяй себе. Особенно если ты прав.

Прохожий похлопал меня по плечу и скрылся за стеной дождя в направлении размытых неоновых огней.

***
- Эта забавная история случилась пару лет назад.
Шутник Эрл, отпил первую пинту, и обвел хитрым взглядом собравшихся у барной стойки.
- Вообще-то, все забавные истории начинаются осенью.  Природа как зрелая женщина пускается во все тяжкие. И тот год не был исключением.

Один из сторожил покачал головой

-  Эрл, только не рассказывай историю со своей женой, новичкам это ни к чему, да и вечер сегодня препоганый – льет как из ведра, а твой коронный трюк, не даст согреться даже от грога! 

Шутник Эрл усмехнулся

- Дик, не переживай.
К тому времени я уже был разведен, и мог поделиться нелегким опытом в баре с кем-то другим, чтобы  собутыльник не совершал моих ошибок.

Барменша, невысокая фигуристая брюнетка, ловким движением запустила по стойке пылающие порции грога.
Одна за другой кружки скользили, словно раскаленный нож по сливочному маслу в руки промокших от осеннего дождя слушателей.

- Также как и сейчас я сидел в тот вечер здесь, прямо на этом стуле, у стойки. Но народу было мало, и коротание вечера сводилось к очереди из шотов и разглядывания прелестей Агнессы.

Эрл ловко дотянулся до брюнетки и хлопнул ее по соблазнительной ягодице.
Барменша ойкнула и снисходительно улыбнулась.
Общий смешок слушателей прокатился вслед за синхронным глотком горячительного.

- Она – лапочка, всегда могла меня поддержать, во время накатывавших на меня приступов обиды в адрес всего женского общества, и вовремя поддакнуть, что все бабы – дуры.
Но в тот вечер ко мне подсел еще один единомышленник...

- Все бабы – дуры, - сказал молодой мужчина, заказав абсент и залпом перевернув порцию.
- А что ж так? – В надежде на более отвратительную, чем у меня, историю я решил поддержать диалог.
- Она меня бросила… - наискучнейшая фраза слышимая мной миллионы раз в миллионах баров! Я так и сказал
- Скучно, братец кролик, гораздо интереснее звучит, к примеру «меня пытали из-за вокзальной проститутки, оторвали яйца, и поэтому я говорю фальцетом!» - Он посмотрел на меня с интересом.
- Нет, нет приятель, я не Фаринелли, поверь! Давай-ка попросим у Агнессы её фирменный грог, и ты постараешься меня удивить своей историей. И не показаться мне тем самым Роджером, которого подставили! А если нет, я расскажу тебе свою, и дам совет, как вернуть свои шары обратно!..

При последних словах, Дик, подсевший ближе  к Шутнику весь передернулся, и не удержался:

- Твою мать, Эрл, я так и знал, что ты все-таки  залил своё сокровенное дерьмо в башку, еще кому-нибудь кроме меня!

Рассказчик, бесцеремонно чиркнул спичкой о щеку перебившего завсегдатая, и прикурил набитую трубку.

- Дорогуша, не мешай остальным слушать забавные осенние истории, когда за окном разыгралась гроза, возможно из-за этой погоды, мы тут все застряли до завтрашнего утра. Агнесса, конечно, приютит нас и всем нальет в кредит, но уж от чего может пробить тоска, так это от твоего завывания… я же обещал, что не стану  сегодня рассказывать собственную «сказочку».

Остальные согласно зашумели, требуя продолжения.
Никому не хотелось выходить под промозглый декабрьский дождь. Многие пересели за бар, заказав у милой брюнетки такие же горящие кружки, что и у остальных слушателей.
Молнии время от времени сверкавшие за окном, отражались от лакированных опустевших столов, так-как все сгрудились у бара.

- И так, - продолжил Эрл.  – Мой визави, принял на грудь грога, сразу после своей порции абсента, после чего наш разговор не мог не завязаться

- Так в чем же была твоя проблема Banni? Ты перестал удовлетворять свою детку в постели? Был слишком быстр? Мало приносил денег? Или не нравился старой волчице – женушкиной мамаше? – парень опустил взгляд в кружку, и что-то почти незаметное промелькнуло по его лицу. Тень, тень которой я всегда интересуюсь. Некая тяга к двойному дну…
У всех есть двойное дно, но чаще всего оно банально и поверхностно, как у удачливого бизнесмена, не имеющего смелости отвязаться от любовницы или жены, или как у жены потерявшей чувство к супругу, винящей в этом его нерасторопность, а не любовницу о которой сама не знает.
У моего визави должно было быть нечто иное.

- …Она меня бросила… среди живых! – Доверительно, мягко он опустил свою руку на мою, и я почувствовал неживой холод.

- Да… не каждому в жизни дано, знаете ли, почувствовать такое. Холодные руки напуганной женщины, холод собственного тела, когда у твоего виска вороненое дуло, холодное объятие родственника уже предавшего тебя… рука того парня была холодна по-особому!

- Когда-то, - начал визави, - мы жили с моей женой душа в душу… в прямом смысле этого слова. Только начав встречаться с ней, я узнал о том, что  она была  обесчещена ублюдком выдававшим себя за репетитора по классу гитары.
Любимая открылась только мне, боясь, довериться кому бы то ни было.
Девушка в свои семнадцать была эффектна, умна не по годам, и свою застенчивость прятала за сарказмом.
О происшествии она не сказала никому, даже родителям, просто отказавшись от занятий.
Спустя год я удостоился безумной исповеди.
Откровение так поразило меня, что я решил никогда больше не расставаться со своей возлюбленной и всегда её защищать.
Только теперь я понимаю, что доверие её было инстинктивным чувством, отзывавшимся на то, что находилось внутри меня…

Шутник отставил трубку, сдул пламя с обновленного напитка, благодарно посмотрел на брюнетку и жестом попросил барменшу дать ему жетон для музыкального аппарата.

Taking more than her share,
Had me fighting for air,
She told me to come, but I was already there…

Грозовое электричество  смешалось под сводами погребка со звуками хард-енд-хеви.
В глазах Эрла зажегся бесовский огонек.

- … Парень, рассказывая тогда свою историю, тоже вспомнил слова этой песни - "Она брала больше, чем ей полагалось. Заставляла меня бороться за воздух. Она говорила мне придти, но я уже был там"…
Но в отличие от достаточно ярких австралийских метафор в голову моему визави пришли совсем другие образы.

- Существуют придания о живых – мертвецах - сказал он -  нет, это не пресловутые киношные зомби, и не готы первокурсники… ....практика вуду слишком закрыта и вокруг нее множество отводных иллюзий.
У меня был знакомый помешанный на всей этой чертовщине, и много рассказывавший мне всякое. - Его глаза во время рассказа походили на старые бабушкины пуговицы, которые каждый, рано или поздно находит в выдвижном ящике прикроватной тумбочки.
- Когда я узнал о циничном изнасиловании своей девушки, о безнаказанности поступка этого животного, я, почему то сразу вспомнил один из ритуалов, по словам моего приятеля проводившийся довольно просто,  навсегда  делающий личность существом бессознательным… - вслед за этими словами мой собеседник как то особенно неестественно склонил голову набок,  посмотрев на меня…

- Так изображают висельников на средневековых гравюрах, - перебила Агнесса, обвивая Эрла за плечи, - ты мне показывал.

Еще один ряд пылающих кружек выстроился перед заинтересованными слушателями.
Вечер благоволил к макаберности и видавшие виды мужики, не торопившиеся домой к пресному ужину, обсуждению семейного бюджета, починке гардин и набившим оскомину перечислению - в чем они еще виноваты;
мужики, ишачащие от рассвета до рассвета, в конечном счете, тратившие для себя только в барах, они желали красивой, таинственной истории.

- …Даже мне, ищущему тьму в толпе, стало не по себе от взгляда этого человека с холодными руками. А он все не унимался:

- Я рассказал любимой о своем плане.
Думал, боялся, что она откажется в последний момент.
Ведь как ни крути, в тело той дряни, оставившей позорный, травмирующий отпечаток на моей любимой, после обряда помещалась душа умершего.
Само по себе это вело к необратимым последствиям: живая душа, предназначенная и находившаяся изначально, с рождения в неразрывном взаимодействии с обладателем, претерпевала адские муки, находясь после ритуала в мертвом, погребенном и разлагающемся трупе.
Её инфернальные мучения передавались в реальную живую плоть обладателя, испытывавшего неимоверную боль. Однако остатки сущности погребенного, не имеющие также возможности покинуть этот мир, блокировали внешние проявления таких мук.
Живой труп, ощущающий разложение, гниение, паразитов – не выказывал внешних признаков таковых процессов!
- И что, твоя любимая согласилась на такое наказание для своего мучителя?..– Задал я вопрос визави…

- Она знала, что так и будет! Но оставался еще один вопрос. Кто будет второй, невинной жертвой, не так ли?

Постепенно я начал понимать план влюбленных в общем.
История все больше будоражила мое сознание…
Рассказавший о ритуале, давно желал попробовать его на практике. Обладая тайными знаниями, и желанием погрузится в истинное действо, приятель мой не имел цели для проведения такого таинства кроме как желания получить некий опыт.
Чтец темных рун согласился стать вторым телом, но... лишь единственным индивидом.
Его душа должна была стать связующим звеном – передатчиком боли, не испытывающей при этом оной, и управляющим компонентом чужого тела.
По сути, он вселялся в другую оболочку, и мог вести ее, куда бы только не захотел!..

http://www.stihi.ru/2015/09/09/4479