Одинокий и не нужный...

Как мать родная эта тишина,
Пусть даже рядом есть хоть кто-то,
А в кариглазом, мутном взгляде пустота,
Бредешь, цепляя плечи встречных, гордых.

Что в спину вторят что-то грубое,
Пытаясь, зацепить тебя на разговор,
И выяснить, что вовсе им не нужно,
Повернуться и остаться каждый при своем...

Что там лежит у каждого на дне?
Куда нет допуска всем посторонним?
В том сокровенное, и то, что знают все,
Там одиночество своим молчанием хриплым стонет.

Ни как не скроешься от неимения,
И пусть найдешь все то, что раньше не имел,
Одиночество безжалостно войдет к тебе в доверие,
И с волчьей лаской прижмет к себе сильнее.

Оскалом добрым улыбаясь,
Блестая искрами в больших глазах,
С тобой,  так преданно, совсем не отпуская,
Сжигает все желания закладывая страх.

Как хочется нам всем побыть наедине,
Закрыть глаза, что в тот момент устали,
И жадно окунуться в холодной, темной тишине,
Глубокие зализывая раны от печали.

У каждого они по глубже, чем все те остальные,
И в каждом больше их, чем у других,
И каждый спор, да и вообще все споры что когда-то были,
Не сможет рассудить и тысяча Фимид слепых.

Одиночество - так много страха в этом слове,
Как много боли в тех кто о нем заговорит,
И жалость в пляс пускается раздольем,
Ко всем, кто гордо так о нем молчит.

И вправду, тяжело признать, что ты не нужен,
Потерянный в забытых и серых временах,
Прощальный взгляд тебе на спину жгучий,
Что лег клеймом оставиви плечи в шрамах.