Мертвецы тоже люди - часть1

 
Роман "Мертвецы тоже люди"
Елена Грозовская

плейкаст: ==================================
Глава первая
Незнакомец
-----------------

Если вы человек курящий и курящий крепко, то можете представить себе, каково это без единой затяжки промучиться сорок восемь часов. Если же вы никогда не курили, то вам меня не понять.

Только вот что я вам скажу. Перелёт от острова Исла дель Коко до Коста-Рики, оттуда транзитом из Сан-Хосе до Кубы, из Гаваны до Мадрида, из Мадрида в Москву занял у меня почти пятьдесят два часа.

Еще  восемь часов без сигарет и без сна я бы не перенесла, поэтому из аэропорта взяла такси и направилась на Площадь Трёх вокзалов. Там купила два билета в купе эсве на ночной поезд до Тбилиси.

Я стояла на открытой платформе, почерневшей под холодным дождём, и ждала скорый. Злая, голодная, с сигаретой в зубах, отворачиваясь от неодобрительных взглядов почтенных старушек и любопытных носильщиков. Один, прыщавый отвратительно красными волдырями, двинулся было ко мне, растягивая на ходу рот в уродливой ухмылке, но,  угадав его вопрос, я отступила и хмуро бросила:
– Последняя сигарета, больше нет...

Время тянулось, табачный дым курился и таял в промозглом  весеннем воздухе.
«Интересно, сколько человек может выдержать без сна? Двое суток? Трое?»
Мелкий, как бисер, колючий ситничек слизывал последние апрельские сугробы и стучал по обглоданной жухлой травке за оградой.  Холодный вечерний морок захватил безлунную Москву и теперь наползал снизу, от мазутной, скользкой, как сало гранитной крошки между рельсами на здание вокзала. Он уже подобрался к ногам, забрался под юбку, в вырез  шелковой блузы, в манжеты лёгонького плаща, и теперь норовил заползти на спину. 

Морок надвигался неотвратимо быстро. Подобно сказочному чудищу, он жаждал проглотить вечерний город и не оставить в нем ничего человеческого. Тьма съедала очертания зданий, деревьев, мостов. Лишь вокзальные огни, за которыми не было видно ни зги, горели монотонно и ярко, выхватывая из темноты скользкие рельсы, косматые лапы низких туч, предвещавших такой же пасмурный, дождливый день. 


Выдыхая сигаретный дымок, я всё надеялась согреться, но пальцы на ногах застыли, как будто бы в туфлях не было подошвы, и босые ступни стоят на ледяном асфальте. Руки без перчаток закоченели и, стуча зубами, сделав последнюю судорожную затяжку, я поспешила в тепло зала ожидания.

В дверях людская толпа подхватила меня, и живое течение из курток, пальто, шарфов и шапок вынесло к  рядам кресел. Неудобные и жесткие, сросшиеся, как сиамские близнецы общими подлокотниками, все они, тем не менее, были заняты.
Микрофон простуженным, носовым голосом объявил очередной рейс. Короткое, резкое эхо гулко откололось от высоких потолков и перепутало слова. Я разобрала последние: «…платформа номер три», и успокоилась – не мой. Взъерошенная парочка  рядом поспешно поднялась, освобождая место.

Я с облегчением плюхнулась на жёсткое и холодное  сидение и принялась сонно наблюдать за нескончаемым потоком пальто и курток.  Они проплывали мимо – пухлые и сдобные, тёплые, почти бестелесные и двигались всё медленнее… медленнее. Сонное воображение представило, как плывут они дальше, выходят из здания вокзала, идут себе куда-то за город в сухие, бесснежные поля, на грунтовую дорогу и до следующей станции, где бесконечная лунная лестница ведёт к безымянной реке, у которой качаются тонкие, хрупкие ветки с прозрачными капельками на невесомых кончиках с набухшими почками. А вокруг раскинулась безбрежная приятнейшая темнота, и очертания спящих кустов проступают неясно и спокойно, как в спальне  угадываются очертания мебели ночью.

Микрофон и эхо бесцеремонно вторглись  в видение обрывком фразы «…платформа номер три», и чудесная картина исчезла. В ярком свете фонарей  я щурилась и закрывала глаза.

«Нет, так не пойдет. Надо собраться, вспомнить о работе… о биологии... о зоологии… Отделы зоологии… сколько их там… двадцать пять или двадцать шесть? Или вовсе, двадцать четыре? Та-аак, посчитаем… Акарология, раз… арахнология, два… апология, три... гельминтология, конхиология, мирмекология… это уже сколько? Кажется, десять... О, вот интересный раздел – оология… оофагия... оотека… оомантия…  нет, это уже  не то…»

Сонные воспоминания о зоологии колдовским образом сливались в одну навязчивую и не связанную с ними мысль, что скоро в блаженной, уютной темноте я опущу голову на подушку в крахмальной, хрустящей наволочке, до глаз укроюсь верблюжьим одеялом в пододеяльнике с ромбовидной, старомодной прорезью посередине и усну под треньканье чайной ложки в оловянном подстаканнике. Почему-то подстаканник представлялся мне непременно с изображением Спасской башни Кремля, одеяло атласным и синим, а ромб в пододеяльнике – с кружевами.

«С кружевами? Не может быть!», – дёрнулась я на жесткой скамье и открыла глаза.
Подавив зевок, взглянула на часы и охнула – всё-таки уснула! Спросонья дико взглянула на опустевшие рядом сидения и  поспешила на перрон.


Продолжение: часть2 - http://www.stihi.ru/2015/09/07/662


7 сентября 2015 г., г. Москва