Думы о Михаиле

***
Мчатся реки, катятся под горы,
то с печалью, то навеселе...
я опять хожу по той земле,
где смеялись с вызовом над горем.

Неужели вправду, в белом свете
есть таблетки благостней чем смех?
Думы, думы, бренных мыслей бег...
и куда их денешь, думы эти?
Зёрнами рассыпал на бумагу,
вышла быстротечная строка,
стала чёрной белая мука,
мысли вспять не сдвинулись ни шагу.
Я спросил у неба... Бог безмолвен,
недостоин Бога человек,
я пытался выведать у рек...
(всё-равно, что спрашивать у молний).

Мчит Катунь, смеётся на порогах,
хоть с боков стеснённые права,
Бия тихо плачет в рукава,
Обь молчит торжественно и строго.
         
***             
Здесь светлей и чище без мигалок,
но куда ни глянь, скорбят и ждут,
время свилось в длинный белый жгут,
подпалить бы, времени не жалко.
Что его жалеть, когда за вечность
жертва платит щедростью Христа...
здесь от слёз людских земля чиста,
но другую землю топчет нечисть.            
 
***
У могилы Михаила Евдокимова

Вновь гляжу на каменные лица -
слепки душ сорвавшихся с орбит,
мне наверняка не нужен гид,
но зачем-то кошка-проводница,
жалкая, как уличная краля,
жаркой ночи близкая родня,
выбрав изо всей толпы меня,
лестно обтирает пыль с сандалий.
Будто стал я крайним по порядку
в чёрном списке к белым облакам,
может просит, дать ей молока
или поиграть желает в прятки?
Я переспросил у чёрной птицы
на кресте в кладбищенской тиши,
обернулся... рядом ни души,
значит обозналась проводница.
Значит я сорвусь и полетаю,
чёрный цвет в душе не костеря,
это осень пьяная вплетает
путаницу в скорби сентября.
         
***
Проезжая города на букву "Б",
ни какие там... не Будапешты,
вдруг почувствуешь надломленный хребет
и ростки растоптанной надежды
щедрой родины в берёзовых шелках,
крепкого советского пошива...
и захочется послать на букву "Х",
алчный мир до ниточки фальшивый.

2015