Бухенвальд

Палящий зной. Зловещий ветер.
Ты наг. Здесь плавится асфальт.
Нет хуже места на планете,
Чем лагерь смерти..Бухенвальд.

Здесь нет людей. Здесь есть лишь звери.
И чуда тут никто не ждёт.
Сухой рукой открыл нам двери
Суровый сорок третий год.

Забыв добро, приняв, что чуждо,
Здесь каждый лишь своё хранит.
Не существуют близких нужды.
За корку можешь быть убит.

Начальник тут, жестокий гений,
Придумал как-то злой каприз.
И в месяц раз, без сожалений,
Готовит узникам сюрприз.

Выводит сорок душ за лагерь,
Когда жара сжигает тело.
И там, при местном всём рейхстаге
Готовит зло своё умело.

Дорога в десять километров.
Колючки, стёкла на пути.
Сквозь обжигающие ветры
Им надо до конца пройти.

Несчастных ждёт бутыль с водой
В руках у немцев рядовых.
Даёт поправку гений злой:
Воды там лишь на пятерых.

Махнув рукой, дал старт беднягам
И сорок тел пошли вперёд.
Здесь нет понятия "отвага".
Здесь каждый ближнего порвёт.

Вот пол пути прошли скелеты.
Осталось 20 человек.
Тут каждый дал себе обеты
Любой ценой убрать "коллег".

И вот осталось сто шагов.
Пять жесточайших впереди.
Дорога в несколько часов
Уже осталась позади.

Лишь трое добрались живыми.
Один лишь смог поднять стакан.
Пьёт воду, уж не помня имя,
Не видя кровь, что льёт из ран.

Начальник лагеря ликует!
Весельем полнится душа.
Он каждый месяц чередует
Кого бы напоить с ковша.

Но вот однажды привезли
В тот лагерь тридцать девять душ.
В одну каморку завели,
Где места мало, вонь и сушь.

На утро видят остальные:
"У новичков, вон, погляди!"
Там треугольники тканные
Лиловым светят на груди.

День месяца тот был особый,
Злой гений график свой держал.
И новый список с дикой злобой
На конкурс смертный утверждал.

Включил всех прибывших в ту ночь.
Всех тридцати девятерых.
И чтобы смерти их помочь,
Раба включил из самых злых.

Махнул привычно, старт давая.
Пошли по стёклам сорок тел.
Рванул вдруг злой, всех с ног сбивая
И оторваться захотел.

Но не заметив яму сбоку,
Ногой своей ступил в стекло.
Истошный крик. Порез глубокий.
И смерти время подошло.

Назад оглядываясь видит,
Идут все тридцать девять душ.
Исход бедняге очевиден:
Убьют, желая водный куш.

Сидит ждёт смерти, угасает.
Толпа устало подбрела.
По праву смерть он обретает
За злые все свои дела.

Вот рядом два над ним нагнулись.
Зажмурился и ждёт удар.
Но руки мягко прикоснулись,
Как прикасается гончар.

Злой раб, без чувств...забыв про муки
С неверием открыл глаза.
Его вдвоём берут под руки
И тянут...капнула слеза.

Не может верить он очам!
Он бесконтрольно слёзы льёт,
По сторонам то здесь, то там
Сильней кто, слабого несёт.

В конце дороги рядовые
Не разумеют, не поймут:
Идут все сорок тел.ЖИВЫЕ!
Друг друга на плечах несут.

Стоят, не зная что и делать.
Отдали воду первым трём,
Те по глотку свершить сумели
И дали каждому потом.

Начальник в бешенстве!Всех в карцер
По одиночке засадил.
Те были там, пока германцев
Их враг в войне той не разбил.

Вот новый век. Стоят два старца.
И с ними рядом стенд стоит.
Не перестанут улыбаться.
В сердцах их истина горит.

С бутылкою воды в руках
Мужчина пожилой бредёт
И от него в пяти шагах
Знакомый голос узнаёт.

Подняв уставшие глаза
Он видит взоры на него.
Не может память не узнать
Двоих тех, что несли его........

Прошли года. В Веймаре память.
Начертано там на асфальт:
"Нас было меньше, стало больше,
Ты не сломил нас, Бухенвальд!"