Пахарь

               
Понуро тянет лошадь плуг по полю.
Состарилась. Пора бы на покой.
Смирилась со своею новой ролью,
Та, что дружила с ветром и рекой.

За нею пахарь, увязая в землю,
Устало чертит в поле борозду.
Густая седина покрыла темя,
За думы тяжкие с него взимая мзду.

Издалека глядя на мизансцену,
На лошадь и на пахаря угрюмых,
Свою оставил я на миг арену,
Поправ закон, в его пробрался думы.

И я услышал выстрелы и взрывы.
И задрожал с землею в унисон.
Снарядов свист, летящих непрерывно,
И капля веры в то, что это сон.

Пылающие избы и амбары,
Проклятья женщин, слезы стариков.
Детишек, задохнувшихся угаром,
И горстка безоружных смельчаков,

Идущих с кулаками на подонков,
Пытаясь защитить своих детей.
Звук выстрела, пронзительный и звонкий,
Озвучил новое количество смертей.

И все же он, каким – то чудом выжил.
Упал сосед, собой его накрыв.
Давно уж мир сияньем красок брызжет.
А он совсем не рад тому, что жив.

Он помнит мамку, что живьем горела.
Бежавшего спасать семью соседа,
Прикрывшего своим, от пули, телом.
Расстрелянных отца, сестру и деда.

Он помнит все, вернувшийся из бездны.
И мысли тяжкие гвоздят к земле свинцом.
И он глядит на верный плуг железный,
А вся деревня – Ангелам в лицо.

Я долго наблюдал еще за ними.
С ресниц текла без устали вода.
Уже мне не увидеть их другими.
С ИХ ранами не справятся года.

                Пн. 02. 03. 2015г.         17. 08