Буцефал

От отца услышал это имя, был артиллеристом,  воевал,
Управлялся с пушками большими, он на конной тяге их таскал.
Батарея  слыла  образцовой, выстрелы у ней – смертельный  град,
Беспощаден был огонь свинцовый, драпал от снарядов наших враг.

Но однажды в западню попали, с флангов неожиданный  прорыв,
Танки всех коней  поубивали, Буцефал один остался  жив.
«Мессера»  на небе  словно тучи , двигались почти по головам,
Батя оказался мой живучим, из воронки выбрался он сам.

Голова как после карусели, ноги – выпил крепкий  самогон,
«Мессера» летели и летели, взрывы бесконечные, огонь.
Батя Буцефала вдруг заметил, конь в овраге замерев, стоял,
Тихим ржаньем раненого встретил, батю, как хозяина, признал.

Ящики снарядные горели, автоматы брызгали свинцом,
Пушки не одна не уцелела, немчура достреливала бойцов.
Батя кое – как  заполз на холку, и за гриву словно за траву,
Уцепился он подобно волку, и поплыл, как парус, в синеву.

Часто батя мой терял сознание, Буцефал его вез на себе,
По оврагу пробирался к нашим, чутко он прислушивался к стрельбе.
И таился, чуть заслушав говор, окрики немецких часовых,
Из ручья попили вместе воду,  сутки добирались до своих.

Помню хорошо, лет было мало, я услышал от отца рассказ,
И запомнил имя Буцефала и поверил, что меня он спас.
Я теперь давно уже стал взрослым, внуков уже трое у меня,
Прочитал недавно, Македонский, так назвал любимого коня.

Верю, это сделал он недаром, полководец  был во всем велик,
Как заря, дарила лошадь радость, и несла по полю словно вихрь.
Александр завоевал полмира, верный конь всегда с ним рядом был,
Буцефал не изменял кумиру, преданностью он ему платил.

На снимке: Яков Павлович Тюрин. Фото из архива сына героя стихотворения, Владимира Тюрина