Солдат всегда солдат

Книга посвящена ветеранам локальных войн и 70-летию г. Новотроицка


Визитка Новотроицка

Тьма городов красивых и зеленых,
Сияньем храмов их украшен лик.
И гербы их в знаменах и коронах,
На них богатства избранной земли.
Мой городок не может похвалиться
Ни древностью, ни роскошью герба.
Но на визитке то, чем он гордится,
Его душа, история, судьба!
Впитали мы немало разных песен
И дорожим мы дружбой много лет.
Сильны мы потому, что можем вместе
Встречать и беды, и победный свет.

Есть сквер у нас интернациональный,
Там стела держит хрупкий шар земной.
Мы миротворцы, наша роль реальна,
И не стоим обычно за ценой.
Мир на штыках? По-разному бывает.
 Порой угрозу мир в себе таит,
И потому машина боевая,
На страже будто, до сих пор стоит.
Она прошла дорогами Афгана,
На ней друзей святые имена.
Еще болит, саднит былая рана,
Но честь страны великой спасена.

Визитка – это то, чем мы гордимся,
В ней наших лиц и душ святой союз.
Я верю, что Россия возродится,
Я за нее, родную, не боюсь!
Живи мой городок степной, российский
На стыке двух частей-материков!
Ем европейский бутерброд с сосиской,
Люблю ж по-азиатски глубоко.
И если выбирать придется все же,
Скажу я от души и не тая,
Что мне моя провинция дороже,
Чем чудные заморские края!


АФГАНИСТАН

Мать «афганца»

Провожала мать сыночка на войну,
В чужедальнюю он ехал сторону.
Провожала с болью с сердце и тоской.
Но что делать, если жребий пал такой?
Сколько слез лилось, то видел только Бог,
Но без слез почти ступила на порог,
И сыночка на прощанье обняла,
И иконку во спасенье подала.

- Не роняй, сынок, в бою свою ты честь!
Но под пули по-мальчишески не лезь.
Ты еще так нужен здесь отцу и мне
И своей, не чужедальней, стороне.
Сын уехал уж давно, вестей все нет.
Где он? Как?
В слезах встречая вновь рассвет,
Отгоняя черный дух людской молвы,
Мать молилась, чтоб вернулся сын живым.
Только в цинковом гробу ее сынок
К ней летел. Себя в бою он не сберег.
Но Героем к ней вернулся с той войны,
Где лишь смерть нашли российские сыны.

Поседела мать от горя и от слез,
А отца за сыном вслед инфаркт унес.
Но стоит на пьедестале в сквере танк,
Словно взятая когда-то высота.
Приглашают мать Героя во Дворец,
Ей цветы и песни, ей поклон сердец.
Только сына не вернет уже никто.
А за что погиб он? – вертится. - За что?
Он мальчишкой был, совсем еще юнец!
Но терновый, а не свадебный венец,
Засиял вдруг у него над головой.
Никогда уж не вернется он домой!

Был в работе и в веселье как огонь.
Без него грустит безгласная гармонь.
Не вбежит с мороза, снег не отряхнет
И седую мать к себе уж не прижмет.
Кто теперь ей булку хлеба принесет?
Кто теперь ее от тяжких дум спасет?
Вот  ходит к сыну каждый Божий день,
Над могилкою качаясь, словно тень.

Ах, Афган! Страница горькая страны,
Где Героями мальчишки стать должны
По капризу своевольному судьбы,
Не забыть тебя вовеки, не забыть!
Мать солдата – крест российских матерей,
Нет сильнее сердца, нет его добрей!
Слава Богу, что прошли те времена,
Где злой мачехой была подчас страна.


Димыч
Светлой памяти Л. Есенкова

Колонна шла порожняком,
Принять чтоб БТР-ы в Кушке,
И без прикрытия легко
Ей в миг любой попасть в ловушку.
Но поживиться мало чем
Могли бы духи, а в засаде
Других здесь поджидали – всем
Тот ценный груз мог стать наградой.
Да только, видно, у судьбы
Свои часы, и, стрелки сдвинув,
Втянула в бой, что не забыть,
Стреляя в грудь, с боков и в спину.
А Дима в самом шел конце.
Его зенитка не смолкала.
Смертельно раненый, в кольце,
Стрелял, покуда сил хватало.

Он духов сильно разозлил –
Лупили из гранатометов
И все ж машину подожгли,
Он вылезти хотел, но что ты!
Огонь пылает, треск и дым,
В коробках рвутся уж снаряды.
Ушел парнишка молодым
Туда, где в старости быть надо.
Да, помощь все-таки пришла,
Хоть запоздала, - и душманы
Исчезли быстро, словно мгла
В горах сурового Афгана.
Когда б ни Дима, уж поверь,
Убитых было б больше втрое,
А орден помнит и теперь
Последний, жаркий бой героя.

Заслуги боевые есть –
Медаль одна уж в том порукой,
Берег солдатскую он честь
И выше духов был по духу.
Полсотни рейсов совершил,
Доставив воинские грузы,
Был дважды ранен, но служил,
Хотя остаться мог в Союзе.
Домой писал, что нет проблем,
Все хорошо, слегка устали,
И на чужой он стал земле
Прочнее самой прочной стали,
Ведь «За отвагу» все ж не зря
Был награжден во время службы.
С таких отчаянных ребят
Всем юношам пример брать нужно!

Он Димычем был с давних пор,
А это говорит о многом!
И уважал его весь двор
За нрав спокойный, хоть и строгий.
Тянулся к технике – Юрга
Не раз от грохота дрожала:
На баггах мчась, как ураган,
Компания их разъезжала.
Спортивный в нем пылал азарт
За незаметной глазу складкой,
И не было пути назад,
Когда вступал сам Димыч в схватку.
Спортивной улице теперь
Носить достойно это имя…
Но как нам избежать потерь,
Гордясь мальчишками своими?!


Вовчик
Светлой памяти В. Лысова

На Западном среди мальчишек
Он бегал, ездил и ходил,
Без слов, порою даже лишних,
Друзьям на помощь приходил.
Не начинал разборки важной,
Но сдачи даст так, что навек
Урок его запомнит каждый:
«Не зверь ты, брат, а человек!»
Рос сиротой, жил у «бабаки»,
Любовь и помощь ей даря.
Спокоен, стоек, раз лишь плакал,
Когда мать в детстве потерял.
Он с уваженьем относился
К тем, жизнь чья с горки уж пошла,
Помочь соседям не ленился
И всем, кто немощен и слаб.

Он, нищетою закаленный,
Взрослел совсем не по годам,
Носил, что есть, не бил поклоны,
Приветлив с каждым был всегда.
Недаром не Вовян, не Вовка,
А Вовчиком был с детских лет,
Мастеровит, видна сноровка,
Для всех вокруг авторитет.
Училище окончив, тут же
Идет работать на завод.
Стал сварщиком, теперь не тужит,
Домой с покупками идет.
Кастрюли, чашки и тарелки
Вручил «бабаке»: «На, держи
На память, чтобы сердце грела!»
Предчувствовал: недолго жить?

Потом себе уж мотоцикл
Купил, поставил у «друзей».
«Коль буду жив, - сказал вдруг тихо, -
Тогда возьму». Знал: быть грозе!
Он не вернулся из Афгана,
Другого с поля вынося,
Смертельной оказалась рана –
И в том душа Володи вся!
4 месяца всего лишь
Тогда осталось дослужить.
Но, видно, уж такая доля,
Чтоб голову свою сложить.

Звездою орден засияет
В музее, говоря о том,
Что сыновей не забывает
Наш город. Еду на авто
По улице теперь Лысова,
Где дом с табличкой. Здесь он жил
И здесь давно живет он снова,
Но раны прошлые свежи.


Война и музыка
Светлой памяти В.П. Афанасьева, дирижера Прикарпатского военного округа, ветерана войны в Афганистане

1
Клгда ревут снаряды
И рушатся дома,
Когда молиться надо,
Не увела чтоб тьма,
Для музыки найдется ль
В душе ответный свет?
В аду ведь не поется,
Там сил для песен нет.
И все же почему-то
От музыки светлей:
И радостней минута,
И плакать легче с ней.
И умереть не страшно,
Но верим: с нами Бог,
И в трудный час безгласно
Он нам в беде помог.
И сдвинется вдруг камень
От тех волшебных нот,
Чтоб снова родниками
Запел в душе восход.
Да, музыка, как фея,
Всегда душе нужна.
Но в сотни раз ценнее
Там, где идет война!
2
Афганистан, жарища.
Блок-пост в ущелье гор.
А рядом духи рыщут,
Бьют снайперы в упор.
Недавно здесь был долгий
И очень трудный бой.
Погибло слишком много,
Погибнуть мог любой.
Болят не только раны,
Сильней болит душа.
Здесь, в глубине Афгана,
Им все трудней дышать.
И вдруг оркестр приехал.
(И не боятся ведь
Сюда не на потеху,
А к черту в лапы лезть!)
Знакомая «Землянка»
Зажгла в них огонек.
Ну, а потом «Смуглянку»
Уж подпевал, кто мог.
Да, слава Богу, живы!
А Смерть пусть подождет.
Служить, как и служили,
Готов без страха взвод.


Ей снятся взрывы
Н. Садреевой посвящается

Для женщин места на войне как будто нет,
Не каждый выдержать способен смерти след:
И горы трупов изувеченных, и страх,
Угроза смерти очень часто в двух шагах.

1
Она смогла и не такое пережить,
Ведь ей в Афгане довелось тогда служить.
Был Лошкаргах, а рядом злобный Пакистан -
Недосягаемый душманов местных стан.
Архив на фронте – это каторга вдвойне.
Ей часто снятся лица мертвых уж парней,
Чьи фотографии впечатаны в билет,
Посмотришь – им и двадцати еще нет лет.
И если почту доставлять, то тьма преград,
Но был всегда с ней друг бесценный – автомат,
На всякий случай и граната тоже есть:
Живой не взять, но подорвет десяток весь.

2
Был Кандагар, где ежедневно по утрам
Обстрел такой, что поневоле вспомнишь храм,
За 3 часа умрете мысленно сто раз,
И хорошо, что Бог вас спас хотя б сейчас!
Еще ей часто приходилось там летать,
А самолет взвивался так, чтоб не достать –
И от давления в ушах то шум, то звон,
Но видит обморок солдат и слышит стон.
Полеты тяжкие, но женщина ведь мать,
Ей за двоих дано на свете выживать –
И пацанам одним несет противогаз,
А для других – таблеток куча про запас.

3
Был и Кабул, где ей, конечно, повезло:
Избили сильно, но жива, смертям назло.
А двух других советских женщин на куски
При ней изрезали – там много зверств таких.
А уж за городом глазам своим не верь:
Старик, ребенок ли – кидается, как зверь,
Сам подрывается и тех, кто рядом с ним,
Неверных, пришлых заберет щелчком одним.
В кабульском госпитале нет свободных мест,
И не увидеть многим уж своих невест.
Зачем туда мы шли с оружием в руках?
От этих мрачных дум в душе порой тоска.

4
Зачем она-то в пекло лезла, ведь сынок
И сиротой тогда вполне остаться мог?
Ей обещали дать квартиру, хоть жилье
Так и не выделит элитное жулье.
Да, часто снится мальчик, гибнущий от ран.
Но сожалений нет, что свой прошла Афган:
Теперь Наташа, дружбой истинной сильна,
В любой беде уж не останется одна!


Последний солдат

1
Уходит армия в Россию,
Не отвечая на обстрел.
Парнишка вспомнил, как косили
С отцом, он сильно постарел.
Хотя два года – это мало,
Но здесь и год как десять лет!
А в письмах жалуется мама,
Что редко пишет он в ответ
Зачем им знать? Да и возможно ль
Сказать об этом в двух словах,
Когда чуть шаг неосторожный –
И уж пробита голова?
Сказали им, что их позвали,
Чтоб новый поддержать режим,
Не за Отчизну воевали,
Свою на карту ставя жизнь.
Кремлевским старцам захотелось
(Голосовали дружно «за»)
Расширить подданных пределы,
Кулак военный показав.
И молодых ребят, которым
Гулять, смеяться и любить,
Кровавым крестят вдруг затвором
Над горной пропастью судьбы.

2
Печаль и радость – все смешалось
В его измученной душе.
Но легче все-таки дышалось,
Осталось ведь чуть-чуть уже!
Вдали был виден пограничный,
Из ада выводящий мост.
Но треск раздался, всем привычный,
И паренек внезапно смолк.
Да, слава им, что честь солдата
Не отняла у них война.
Они, как мученики, святы,
Горят в сердцах их имена.
Он встал последним в строй убитых,
На жертвенный взойдя помост.
Пятнадцать тысяч душ омыты
Рекою материнских слез.
Но лишь теперь, когда уж пала
Та власть, что их послала в бой,
На памятниках с розой алой
Мы можем прочитать с тобой,
Что был в Афгане парень этот
Убит, что был у нас Афган!
Хотя давно всему уж свету
Известно, что мы были там.

3
И пусть у нас потерь немало,
Но ведь афганцев в сотни раз
Погибло больше! «Небывалый
Террор», - мы думаем сейчас.
Но все о той России плачем,
Где люди – пешки, жизнь – пятак!
Давно пора нам жить иначе,
Свои лишь защищать места!
Молюсь, чтоб тот солдат убитый
Последним стал, кто встретил смерть
Не на родной земле. Скорбите!
Но правде все ж в глаза смотреть
Должны мы, каясь за державу,
Чтоб тяжкий камень снять с души.
Солдатам-мученикам слава!
Но пусть священной станет Жизнь!


«Награды» необъявленной войны

Как в карауле, здесь стоит сосна,
И все уже как будто слава Богу,
Но по ночам гремит во мне война,
Змеей петляет горная дорога.
И вновь взлетаю я под облака,
Везу ребят в далекий край в пустыне.
И сердце сдавит болью вдруг тоска,
Когда увижу их виски седые.
И сам седым я в небе этом стал,
Сквозь огненные сети прорываясь.
Пропахла кровью даже высота
И новой кровью землю заливает…

Конец той необъявленной войны
Был праздником, признаться, невеселым:
Мы пасынками стали для страны,
Косились города, вздыхали села.
Но нет вины на нас, что в черный час
Пришли туда, хотя не все нас ждали.
Солдат обязан выполнить приказ –
И целых десять лет мы воевали,
Да так, что помнят горы и сейчас,
Что русские сдаваться не умеют!
Враги там больше уважали нас,
Чем здесь, хоть орден мужества имеем.

Мне не забыть товарищей моих
И тех парней, что вез я в преисподнюю.
Немногие в живых сейчас из них,
Но для меня все живы и сегодня.
И каждый год стою я под сосной,
Где в сквере стела в честь ребят, как рана,
С какой-то неискупленной виной
За то, что я вернулся из Афгана.
И пусть прошло уже немало лет,
Пусть, наконец, нас поняли, как надо,
Но только жжет и жжет кровавый след,
От той войны полученный в награду.


Братишка

Братишка младший у меня
Сидел, судьбу свою кляня.
Прошел Афган он, потому
Все ад тот чудится ему.
Он помнил все: кишлак в огне,
Дорога, скалы, в глубине
Расщелин вспышки, взрывы, треск
И безымянный русский крест.
Он помнил, как сжимал в руке
Гранату в злобе и тоске,
И как метнул, и как потом
Взметнулось пламя за кустом.
Он помнил все: палящий зной,
И разрывною как волной
Его рвануло от земли,
И как потом лежал в пыли,
Как под прицел уже был взят,
И этот черный злобный взгляд.
Но друг тогда к нему успел,
Хоть сам в огне не уцелел.
Кружил над ними вертолет.
Отважно целился пилот
На пятачок средь диких скал
Сесть, чтоб забрать тех, кто упал.
И винт предательски скрипел,
Как будто ввысь он не хотел
Уже взлетать. Хоть и металл,
Но он порядочно устал.

2
Я помню брата до войны.
Спортсмен, красавец, и полны
Глаза бездонной синевы,
Но выцвели теперь, увы.
Девчонки бегали гурьбой
На стрельбища, на корт, на бой –
Везде он чемпионом был
И те победы не забыл.
На фото, где уже солдат
В руках сжимает автомат,
На нем тельняшка и берет -
Из прошлой жизни тот портрет.
Средь диких скал душа парит.
Он сам с собою говорит,
Сидит с бутылкой до утра,
Страдая от душевных ран.
И тело все горит в огне,
Как будто снова на войне.
Но только это не ожог –
Нет у него обеих ног.
Он помнит, как ему врачи
Сказали, что нельзя лечить
Очаг гангрены, что в бою
Оставил ногу он свою.
Как долго привыкал к культе,
Казалось, костыли не те,
И рук предательскую дрожь
Попробуй сразу уничтожь!
Когда ж вторично лег на стол,
Просил друзей дать в руки ствол,
Чтоб застрелиться, не хотел
Обузой быть, года не те.
Вторично в дом пришла беда:
Запил по-черному тогда,
В петле стал свой искать конец.
И мать бессильна, и отец.

3
Упал стакан, тряслась рука.
И вдруг звонок. Издалека
К нему приехали друзья,
Которым написала я.
По-разному сложилась жизнь,
Но дни афганские свежи,
И вот уж лечат за столом
Втроем души своей излом.
По-братски все делили там,
И жизнь, и смерть напополам,
Отдать за друга жизнь могли
От Родины своей вдали.
Поговорили обо всем –
И посветлел как будто дом.
Друзья компьютер привезли
И помогли всем, чем могли.
Братишка будто бы воскрес,
Проснулся к жизни интерес,
К компьютеру он как прирос,
Очередной вводя вопрос.
Нашел работу на дому.
И как-то раз пришла к нему
Его давнишняя любовь
В матроске нежно-голубой.
Теперь они одна семья.
Сорвется ль – нет? Не знаю я,
Ведь та афганская беда
Нас опалила навсегда.


Судьбы,
опаленные войной

Книгу я держу про «Судьбы,
Опаленные войной» -
И кошмар кровавых будней
Вновь встает передо мной:
Самолеты, пулеметы,
Танки, взрывы, шквал огня,
И растерзан миной кто-то,
И в слезах его родня.

В этой книге что страница –
То героев имена.
Ими вроде бы гордиться
Может и должна страна.
Но не все так в жизни просто,
Хоть солдат всегда солдат,
Не везде хранят погосты
Память павших там ребят.

Ах, Афган! На сердце рана
От сомнительных побед.
С фото смотрят ветераны,
Им всего по двадцать лет.
Серебрят виски седины,
И сверкают ордена.
Настоящие мужчины,
В ком еще гремит война.

Родина сказала: «Надо» -
Значит, нужно выполнять.
Он не гнался за наградой
И не ныл, судьбу кляня.
Воевал, как все ребята
(Там не ты, так уж тебя),
Но порою виновато
Смотрит в лица, что скорбят.

Мой знакомый не любитель
Вспоминать о тех боях.
Уж за то его цените,
Что проста его семья:
Автомат, граната, каска,
Фляжка, пачка сигарет –
Им он верил не напрасно
На дымящейся горе.

Пуля-дура лишь задела.
А могло б его не быть…
Двадцать лет уж пролетело,
А тех дней не позабыть!
Хоть семьей не обзавелся,
Но опять стоит в строю –
Как жену, он видно любит
Только Родину свою.


Та боль притупится едва ли
Светлой памяти новотройчанина А. Петренко посвящается

15-е февраля,
Как эхо, к нам опять доносит
Из края, где в крови земля,
Стон тех, кто здесь друзей не бросил,
Кто рядом шел к плечу плечо
В любое пекло, твердо зная,
Что там, где слишком горячо,
И выдержка нужна стальная.

1
Желанием помочь другим
Он отличался с малолетства –
За то друзьями был ценим
И во дворе, и по соседству.
Щенков, котят и голубей
В дом приносил, чтоб отогрелись.
Но в драках редких не робел,
Он не любил, когда зверели.
Душа открыта и чиста,
Но был и лидером при этом.
Рубаху мог отдать за так
Тем, победнее что одеты.
Учился, вроде бы, как все,
Играл в ансамбле, был спортсменом.
Но все ж душа во всей красе
Раскрылась как-то постепенно.

2
Права шофера получил,
Что пригодилось позже очень.
И глаз в Афгане отточил,
Ходил в разведку днем и ночью.
Водителю бы ни к чему
Так рисковать, но совесть гложет –
Когда отряд идет во тьму,
Он в стороне сидеть не может.
Не раз в засаду попадал,
Но БТР ему послушен -
Колонну выводил всегда,
Не расставался и с оружьем.
А населенью кишлаков,
Что покрывало моджахедов,
Не мстил, понять ведь их легко:
Всем от войны одни лишь беды.
Но он солдат, и есть приказ,
А потому оружье к бою!
Чтоб наркотой не взяли нас,
Вновь спорит с трудною судьбою.
Хотя к решению проблем
И мирных есть путей немало,
Там, на враждебной к нам земле,
Вновь взрывом солнце затмевало.

3
Он о заслугах боевых,
Что ту пометили дорогу,
Не говорил, пришел живым –
И слава Богу, слава Богу!
А на гражданке-то у нас
Весь Дом внезапно накренился -
И только в армии запас
Его умений пригодился.
Чечня. Разведка. Глаз-алмаз,
Стальные нервы, сила воли
Спасут и здесь его не раз,
И здесь легендой станет вскоре.
К сюрпризам был всегда готов,
Чутье и слух довольно редкий.
Но на примете у врагов
Давно был Александр Петренко.
С Афгана слава шла за ним,
С Афгана выследить мечтали.
Был долго Ангелом храним,
Но духи все-таки достали.
От пули снайпера погиб
В расцвете сил своих, на взлете!
Торжествовать могли враги,
Хоть и у них он был в почете.

4
А дома всякое подчас
Солдаты войн локальных слышат.
И вновь горит в ночи свеча,
Да будет голос мой услышан!
Позор властям, тем, чья рука
Бросала в бой мальчишек наших!
И честь и слава на века
Солдатам, жизнью рисковавшим!
Таких парней, таких мужчин
Войне проклятой отдавали,
Что до сих пор тот ад горчит,
И боль притупится едва ли!


ЧЕЧНЯ

Чеченский нарыв
1
Уж теперь нетрудно нам понять,
Почему восстала вдруг Чечня:
Частью сильной ей страны быть в честь,
А развал всеобщий тот зачем?
И свои «князьки» решили: что ж,
Раз кричат: «Бери, сколь унесешь», -
Значит можно уж самим рулить,
Отделившись от больной земли.
Отошла Прибалтика, хоть слез
В ней потом немало пролилось,
Но цивильно, без рубцов от войн,
Утверждая этот выбор свой.
А Кавказ Прибалтике не брат,
Жесткие законы здесь царят,
Льется кровь, творится беспредел.
На беде той Запад руки грел.
У России множество врагов,
Развалили наш Союз легко
И порвать Россию на куски
Размечтались, хоть и далеки.
Волчьей стаей двинулись вперед,
Засылали к нам отпетый сброд.
Турки и арабы, в основном,
Только и на долларах клеймо.
Убивая даже мусульман,
Ваххабиты  сеяли дурман
В душах и, конечно, на полях,
Наркотой торгуя на паях.
Долго одурманенный народ
Подчинялся им за родом род.
Просчитались, ссоря меж собой
И ведя чеченцев на убой.

2
Не могли никак мы допустить,
Чтоб настал для нас конец пути,
Чтоб под Штаты полностью легли
Пядь за пядью собственной земли.
Не хватило только вот ума,
Не взрывались чтоб в Чечне дома,
Не косила смерть и нас, и тех,
Кто теперь свой не отмоет грех.
А война она всегда пьяна
И все злобней щерится она.
Расползлась, как опухоль, вокруг:
Дагестан в объятиях разрух.
Терроризм обычной болью стал,
До Москвы рукой своей достал.
Серией терактов сеют смерть
Ваххабиты из чеченских мест.
В Театральном центре сущий ад,
900 в заложниках сидят.
Шевельнулся – очередь без слов.
Только рано торжествует зло.
Хоть пришлось все ж применить нам газ,
Не взорвали всех на этот раз.
Ну, а впереди нас ждал Беслан.
Сердце обессилело от ран.
И в жилых домах, да и в метро
То и дело раздается гром,
Унося знакомых и родных.
Все тревожней становились сны.
Безопасных мест в России нет,
Меркнет уж в глазах и белый свет.
Кто-то должен гидру задушить,
Силу ваххабитов сокрушить!

3
Заслонить чтоб всех родных собой,
Наши парни вновь вступают в бой.
Во Второй чеченской месть за месть,
И одна другой печальней весть.
Он не должен был служить в Чечне,
Но бывает часто на войне,
Что идешь, куда не ожидал,
Потому что общая беда.
Не писал сын, что в Чечне уж он,
И что смотрит смерть со всех сторон,
Задевает и его подчас,
Служба здесь трудна и горяча.
Как всегда, опасный вез он груз,
Но фугас рванул машину вдруг,
В сторону откинув, как перо.
Все смешалось: гарь, земля и кровь.
Всех погибших там нам очень жаль,
Но согреет душу вдруг медаль
Доблести солдатской, ведь сыны
Показали: мы еще сильны!
И хотя мы плачем от потерь,
Но не стоит все-таки теперь
И пытаться сбить Россию с ног.
С нами и Аллах, и русский Бог!
Веры истинной вновь вспыхнет свет.
Но пройдет немало горьких лет.
Матерям оплакивать не раз
Сыновей, а им бы жить сейчас!

4
Две войны пришлось всем пережить
И ребят немало положить
С двух сторон, чтоб поняли мы вновь
То, что уж известно всем давно.
У Чечни особый вкус и цвет,
Дедами оставленный завет
Чтить свободу, жизни не жалеть,
Смерть неволи им всегда милей.
Но мы все давно одной семьей
Жили, мыслью спаяны одной,
Что по одиночке пропадем,
Сильным должен быть наш общий дом!
А нарывы там, где сквозняки,
Вырастают на дрожжах лихих.
Чтоб не приходилось их вскрывать,
Реже нужно «помощь» призывать!


Генеральская Звезда

Горы где, как смерть, перед тобой,
Шел в ущелье тот неравный бой.
Стрекотал с вершины пулемет,
Взрывами косил гранатомет.

Но приказ есть, взять чтоб высоту –
И на штурм десантники идут,
Оставляя на своем пути
След кровавый, словно серпантин.

Кончился запас патронов весь.
Только вертолетам негде сесть,
И на помощь никаких надежд.
Много было в армии невежд.

Видно, и предателей был клан,
Если банды, словно ураган,
Появляясь, исчезали вдруг,
Сея страх и панику вокруг.

Кто ж на смерть их верную послал?
Для чего их жизни отобрал?
Чтобы генерал еще Звезду
Получил в двухтысячном году.


Материнский подвиг
Светлой памяти матери Д.и С. Осиповых

Первая чеченская война.
Сколько жизней унесла она
Наших необстрелянных ребят?
Нам о том, увы, не говорят.
Правду приоткроет лишь едва,
Как всегда, народная молва.
А молва твердит: отдать под суд
Нужно всех, преступный в ком был зуд.
Те, что не дружили с головой
И ребят послали на убой,
Свалят все на Ельцина, поди,
А давили на уши: «Иди!»
Как же генералам без войны?!
Ну, а тут и деньги, и чины.
Тут и слава, что теперь черна,
Ведь в слезах тонула вся страна.

В январе вели за Грозный бой
Неумело – и за сбоем сбой
Тормозил движение вперед.
Но их полк до центра все ж дойдет.
В том полку два брата – пацаны,
Что еще в учебке быть должны,
Но бегут, сжимая автомат,
Полоснув порою наугад.
Только в них отряд боевиков
Целится с подвалов, с чердаков,
Все они рельефны, как мишень,
В этот  ясный, хоть и зимний день.
БТР-ы – вот они, стоят,
Их подбили пару дней назад.
Западня здесь, в центре, для ребят.
Лишь один спасется из солдат.

Да, один из братьев уцелел,
Только, видно, нету доли злей,
Чем быть в тягость всем, да и себе.
«Лучше б смерть», - он говорил судьбе.
А второй из братьев тех пропал,
И никто парнишку не искал.
Мать «стучалась» долго – наконец
Прилетел в гробу ее птенец.
Диму город провожал тогда.
А Сергея скрутит так беда,
Что без операций жить не мог,
И никто из властных не помог.
На гроши везла, влезая в долг,
В клиники различных городов.
Отключили воду, газ и свет,
У чинуш ведь состраданья нет.

Билась мать два года и слегла,
А вокруг сгущаться стала мгла.
Сына отправляет «погостить»,
Но его от травмы не спасти.
Нет ее в живых, но в небесах
Слышит сын родные голоса.
Мать и там местечко для него
Будет вить из сердца своего.


Незаживающая рана

У сыночка главная медаль
«За отвагу» - значит, был всегда
Он героем, как в миг роковой,
Встала смерть когда над головой.
Он герой не потому, что враг
Захлебнулся от его атак,
Не ходил в «зачистки» от и до,
Но он честно выполнил свой долг.

Не хотел свою тревожить мать,
Что со смертью вынужден играть,
И писал совсем не о войне,
А что к ней приедет по весне.
«Скоро дембель, мама. Не тужи!»
Сын с улыбкой в дом родной вбежит.
Отчего же сердце точит боль
Так, что ей не справиться с собой?

Где найти слова, чтоб передать,
Как горюет по сыночку мать?!
Затмевает горе чернотой
Мир огромный, без него пустой.
Сколько б лет ни минуло, все ждет,
Чудо, может, вдруг произойдет,
Чтоб хотя б во сне ее сынок
Мог родной переступить порог.

Примирись, родимая, с судьбой,
Чтобы сын гордиться мог тобой.
Да, твой подвиг материнский свят
И достоин высшей из наград!
Память, словно свечку, ты неси,
Чтоб других сынов от войн спасти,
Чтобы матерей земли родной
Горе обходило стороной!


Да, Армия – его судьба!
Светлой памяти К. Ситкина
1
Когда пылает мир в огне,
То выбора для многих нет,
Ведь время требует солдат, -
И он шагнет в кровавый ад.
А мог бы металлургом стать
И жил тогда бы лет до ста.
Но выбор сделает он свой,
Хоть видел смерть над головой.
Отец воспитывал один
Двух сыновей и наградил
Закалкой крепкой на всю жизнь,
Без слез чтоб были виражи.
Стать матерью для них смогла,
Вновь отогрев волной тепла,
Другая женщина, но все ж
Мать им родную не вернешь.
Два брата рядышком всегда,
Какая б ни стряслась беда.
Но Константин чуть впереди,
Чтоб брату легче проходить.
Защитник, воин с детских лет,
А потому другого нет
Пути, а все ведут туда,
Где светится его Звезда.

2
Близняшки вместе встали в строй,
Судьбою связаны одной.
В Чечню тогда попал их взвод,
Где прослужили целый год.
То Первая была война
И не забудется она.
Штурм Грозного, и смерть друзей.
Не каждому есть место здесь.
Вот после армии пути
И разошлись, как ни крути.
Решил, подумав, Константин
Военным быть уж до седин.
Он заключил контракт, чтоб вновь
Туда лететь, где льется кровь.
Стал миротворцем, в схватках Бог,
Он по-другому жить не смог.
В огне еще Таджикистан,
А рядом и Афганистан.
Бои здесь постоянно шли,
Чтоб моджахеды не прошли.
Он будто чуял наркоту,
Торговцев видел за версту,
Немало их задержит раз,
Опасный уничтожив транс.
В одной из стычек ранен был,
И мир вокруг уже поплыл.
А моджахеды тут как тут,
Сейчас на части разорвут.
Сестренку видит впереди:
«Держись, братишка! Уходи».
И, силы все свои собрав,
Ушел от плена в сотый раз.

3
Окончит курсы. Как танкист,
На Тоцком полигоне приз
Мог получать он каждый день,
Пройдя по суше и воде.
Ученье кончилось – и вот
Опять на Грозный он идет.
Вторая там идет война,
Боевики вновь, как стена.
На Терском есть хребте район,
Где был особенно силен
Противник, здесь их дом родной,
И горы с ними заодно.
Но Константин не унывал
И с тыла вдруг атаковал
Позиции боевиков,
Хоть было взводу нелегко.
Бой рукопашный – русский бой.
Привычно спорил он с судьбой
И победил ведь в том бою,
Награду там найдя свою.
«Герой России»! Костя смел,
Но получить  вот не успел
Награду, в Грозный уж войдя,
Он не сберег, увы, себя.
А по ранению бы мог
Продлить свой отпуск от дорог.
Не захотел, - и на войну
В чужую улетел страну.
Когда пылает мир в огне,
То выбора для многих нет,
Ведь время требует солдат.
Не все из них придут назад.


В музее колледжа
Светлой памяти С. Трофименко
и В. Передерина

Музей при колледже открыт
И память добрую хранит
О тех своих выпускниках,
Чья жизнь ярка, но коротка.
Немного у ребят наград,
Но говорит спокойный взгляд,
Что с честью путь прошли земной,
Не прячась за чужой спиной.

1
Сережа здесь на нас глядит,
В неполных 20 лет убит,
Но снились маме до конца
Черты любимого лица.
Любил читать, любил мечтать
И мог конструктором он стать:
Задачки сложные любил
И вечно что-то мастерил.
Как на дрожжах особых рос,
В спецназ попал, в долину гроз.
И кто-то «тропы» среди мин
Указывал «друзьям» своим.
А духи, как из-под земли,
Вставали и легко могли
Уйти, свой исчерпав запас,
Блок-пост изрядно потрепав.
Решил Сергей на «тропах» тех
«Растяжки» ставить – в темноте
Ночных гостей здесь всякий раз
Встречал, ощерившись, фугас.
Но кто-то и Серегу сдал -
«Кулибина» вдруг снайпер снял.
Его и больше никого.
Враг оценил талант его.

2
Виталий же погиб в конце
Войны чеченской, не в кольце,
А в партизанской уж войне,
Где фронта вроде бы и нет.
Единственным он сыном был
И жизнь, конечно же, любил.
Но будто знал уже, к чему
Готовиться важней ему.
Он занимался каратэ,
Слабинки не прощая тень,
Победа ведь хотя б на треть
В том, чтоб себя преодолеть.
Мужской характер с детских лет
В нем проявлялся, спору нет,
А потому армейский быт
Не в тягость, вкус знаком борьбы.
Разведчик, старший он сержант,
Быть воином – его талант,
Подтянут, добр и справедлив,
В бою бесстрашен и сметлив.
Служил уже не первый день.
И надо ж быть такой беде,
Что командир был ранен вдруг,
Его он спас, как лучший друг.
А сам погиб в расцвете лет.
Теперь парадный лишь портрет
Нам говорит сквозь слой годов,
Что честно выполнил он долг.

Стоят ребята, как в строю,
И честь сегодня отдают
В Афгане павшим и в Чечне…
Каких теряли мы парней!


Вишневое варенье
1
Ветерок все звал куда-то,
А вечерняя заря
Осветила, словно даты,
Тополей нестройный ряд.
Серебром виски сверкали,
Как листочков седина.
И решил сходить я к Алле,
Знал: давно живет одна.
Вроде так, от скуки только,
От сдавившей грудь тоски
Вспомнил мужа Аллы – Тольку.
Как те годы далеки!
Вместе мы росли-взрослели,
Вместе в армию пошли
И девчонку углядели
Мы одну в чужой дали.
Я вздыхал по ней ночами,
Я стихи ей посвящал.
А Толян взял и причалил,
Слов особо не ища.
И обратно возвратились
Мы втроем, а по весне
У друзей уж сын родился.
Не везло с любовью мне!

2
Я давно ее не видел,
С той поры, как друг погиб.
Сердце жгла еще обида
За прощенные долги.
Чувства прочие остыли,
Хоть увидеть все ж хотел,
Не решал я: или – или
И на крыльях не летел.
Но как только ближе к дому
Подходить, робея, стал,
Запах, с детских лет знакомый,
Лег на душу и уста.
Так, с горчинкой, кисло-сладко
Может пахнуть лишь оно –
Лишь вишневое варенье
(И вишневое вино).
И волна воспоминаний
Захлестнула сердце вновь.
Как внезапное цунами,
Стены рушила любовь.
Я уже не помню, сколько
Простоял я у ворот
Домика, где прежний Толька,
Вроде, до сих пор живет.

3
За старинным самоваром
Мы сидели с ней вдвоем,
Не касаясь раны старой,
Говорили про житье.
А вишневое варенье,
Прежней сладостью томя,
Все забытые виденья
Напускало на меня.
На губах у Аллы вишни
Сладкий оставляли след.
Только я здесь третий лишний,
Хоть давно уж друга нет.
Вместе с ним мы воевали,
Только он погиб в Чечне.
Ну, а я, хоть и бывалый,
Обожжен лишь на войне…
Попрощался, извинился,
Что незваный-де зашел.
А придя домой, напился,
Чтоб зажил сердечный шов.
За окном, как виноватый
Пес, бубнил о чем-то дождь.
Как Христос я был распятый
И любви лелеял нож.


Я устал

Нам икнулись Афган и Чечня.
Автомат вновь в руках у меня.
Жизнь копейкой была, да и есть,
И по-разному мыслится честь.

Кто мой друг, кто мой враг – не понять!
Я устал цели-фишки менять.
Кто-то мной, словно куклой играл,
Свой парадный готовя финал.

Не хочу! Но опять жму курок.
По какой мне идти из дорог,
Если только Афган и Чечня –
Все, что было и есть у меня?!


Ангел в аду

Небо родниково-голубое.
Снег такой, что просто режет глаз!
Ну, а я опять во власти боя,
Подо мною вздыбленный Кавказ.
Пики гор блестят, пронзая небо,
Пропасти ущелий скалят рот.
Отдохнуть уже чуток хоть мне бы,
Только вверх ползет усталый взвод.

Здесь порой нередки камнепады,
Но шуметь нам все-таки нельзя,
Незаметно подойти бы надо,
Словно тень по склонам гор скользя.
Сверху нас совсем не ждут пока что,
Наша часть в долине у реки.
Но сорвался сторож вдруг горбатый –
И пошли в атаку огоньки.

Пули пели, прыгали, свистели –
И дробилась мрачная скала.
Мы на этот шквал огня летели,
Губы закусив, как удила.
Сразу в бой ввязались рукопашный.
Только б не заклинило плечо!
Может быть, вначале было страшно,
Но потом вдруг стало горячо.

Ну, уж нет! Так просто не возьмете!
Шестерых с собою заберу!
Застрочили восемь пулеметов,
Образуя в стае их дыру.
Ворвались мы в тот аул, как буря.
Снизу наши шли, как грозный вал.
Если б только не шальная пуля,
Я еще бы долго воевал.

Медсанбат. Две русые косички,
И глаза с родной голубизной.
Приглянулась эта мне сестричка,
И домой поехала со мной.
Я бы без нее теперь уж спился
Или, может, даже бомжевал.
Только в День влюбленных вдруг влюбился
И сказал заветные слова.

Видно, кто-то за меня молился
Так, что слезы сыпались из глаз,
Если этот ангел появился
И меня в мой час смертельный спас!
Пусть я на коляске инвалидной
И давно, конечно, не боец,
Но теперь не так уж то обидно,
Ведь я муж любимый и отец!


Снег замел все дорожки
1
Спят деревья, спят дома.
Снег замел дорожки.
В предрассветной мгле зима
Видит свет в окошке.
Дед в печурку бросит дров,
Чай добавит в кружку.
С ночи к выходу готов
На свою речушку.
В рюкзаке поправит сбой,
На крыльце помедлит
И вперед пойдет, как в бой,
В давний, в предпоследний.

2
Так же месяц в облаках
Спал, чуть свесив ножки,
И мороз щипал слегка
На межгорных стежках.
А потом такой был шквал,
Что весь снег растаял.
Враг тогда полютовал,
Но аул оставил.
Пусть давно уж снег занес
На Афган дорожки,
Память пусть уже без слез
Водит осторожно,
Только сердце до сих пор
Видит пред собою
Гор причудливый узор,
Ставший вдруг судьбою.

3
А когда погиб вдруг сын,
В полк попав особый,
Он в Чечню послать просил,
Рассчитаться чтобы.
Раным-рано поутру
В горных перевалах
Минометы разотрут
Банды след кровавый…
Пусть давно уж седина
На виски упала,
Пусть теперь его весна
Здесь зазимовала,
Только если завтра вновь
Кликнет Русь родная,
Он готов отдать всю кровь
За святое знамя!

4
Степи, горы и леса,
Водные просторы –
Ненаглядная краса!
Каждый метр нам дорог!
Вот и речка, вот и лед.
Руки трет привычно.
Здесь почти всегда народ,
Даже в день обычный.
Бур, врезаясь, заурчит,
В лунку свет прольется,
Брызнут первые лучи,
Поплавок качнется.
Тут тяни уж, не зевай,
Дорога минута!
Показалась голова,
Щука – это круто!
Отдохнул, набрался сил
И с ведром рыбешек
Быстро к дому затрусил
Полем, без дорожек.


Ветеран

Все отлично: дом, семья,
Рядом все твои друзья,
И в порядке внешний вид.
Что ж тогда душа болит?
Хоть уволен ты в запас,
За Россию в грозный час
Встанешь, коль придет беда,
Ведь солдат ты навсегда!


Другие «горячие точки» холодной войны

Ангола-86
Н. Киселеву, участнику военных действий в Анголе, посвящается

Куда нас только ни кидало,
Тогда советских моряков!
И в Белоруссии бывал я,
С Балтийским морем был знаком.
Три года я по океанам
Да по морям ходил вдали
От  Родины своей желанной,
От сердцу дорогой земли.

Был мотористом, водолазом,
Как тело, чувствовал корабль.
А погружаясь раз за разом,
В подводном мире плыл, как краб.
И мирных вод изведал узы,
И вод военных черный зев.
Мы охраняли транспорт с грузом
На рейде, в гавани – везде.

Стрелять? Конечно, приходилось.
Война без боя не война.
Бывало, судно и дымилось,
И с гарью следом шла волна.
И мины к днищу нам лепили –
Мы обезвреживали их,
Ведь на войне уж «или-или».
Но тем дороже там свои.

Ангола нам роднее стала,
Где много полегло ребят.
Над ними вовсе не из стали
Деревья старые скорбят.
Туда нас звали и не звали.
Но даже из кромешной тьмы
Мы скажем: «Честно воевали
И долг свой выполнили мы!»


Миротворцы - 89
Светлой памяти Р. Кутлугузина

Десант – элитные войска,
Где дружба братская крепка.
И нет для тех ребят преград,
Как нет для них пути назад.
И только Смерть здесь, на земле,
Способна взять их в тяжкий плен.
Но им бессмертие дано
За гранью смерти все равно.

1
Готовился он с детских лет
Быть закаленным, как атлет.
Ходил на лыжах лет с семи,
И с другом в бокс пришли детьми.
Но повезло и на отца,
Из сына он растил бойца,
Настойчиво тренировал
И уж поблажек не давал.
Руслан всегда всем помогал,
Брейк-данс отлично танцевал
И под гитару песни пел,
Ансамбль свой создать хотел.
Но в армию идти пора
Любимцу своего двора.
Его манила высота -
Он в ВДВ, сбылась мечта!
Учебный полк. Прыжок и спуск
С ферганских гор – держись, не трусь!
Когда в ученье тяжело,
В бою обычно уж везло.
Быть миротворцем – это честь,
И человек в том виден весь.
Не нападать, а защищать
Свою мог и чужую пядь.

2
Союз трещал тогда по швам,
И успевали уж едва
Бросать их в «точки», как в котел,
Чтоб разом не взорвал все тол.
Нагорный Карабах, Спитак,
И Ереван не просто так
Он посетил, а как гарант
От более кровавых драм.
Состав 8-ой их роты весь
Был награжден. По делу – честь!
На именных часах в судьбе
Навечно тот отмечен день.
Чуть отдохнут – ЧП в Баку –
А это значит, снова в путь!
Национальный рос конфликт,
Его тушили, как могли.
В Азербайджане геноцид
Армянским семьям уж грозит.
Правопорядок поддержать
Должны, изъяв все до ножа.
Смел и решителен Руслан,
И обошлись тогда без ран.
Но позже все же этот сброд
Взорвать сумеет самолет.
Расслабились, летят домой.
Ночь. Нет огней уж за «кормой».
Но Каспий с мутною волной
Пропах, как видно, той войной.
И вдруг пожар. Огня стена,
Система же повреждена –
Не потушить! И самолет
Уж вскоре в море упадет.

Погибли все! Слов просто нет,
Когда такой печальный след
В сердцах оставит вдруг война,
Не затихает все она.
Мир хрупок, беззащитен он,
Когда идут со всех сторон,
Нас в клещи взяв, чтоб покарать.
И вновь отпор давать пора.


Абхазия - 98
Светлой памяти В. Голощапова
1
Россия – в горле кость для всех
С седых еще времен,
Всех злит любой ее успех
И плеск ее знамен.
Победа в Мировой войне
«Холодную» влечет,
И вот уж снова не во сне
Кровь реками течет.
Теперь мы в окружении
Американских баз.
Где нет баз, там брожением
Окучивают нас.
В «горячие» вновь точки мы
Российских шлем парней
И воздаем им почести,
Коль пали на войне.
2
Абхазия и Грузия –
Кровавой бойни грань.
Бряцание оружием –
Опасная игра!
Что было в деле истинным,
Что ложь – не разберешь.
Но, миротворцев выставив,
Сказали: «Не пройдешь!»
Да, миротворцем сложно быть,
Когда горит земля,
Чтоб в эти дни тревожные
Все начинать с нуля.
Вначале мир здесь, вроде бы,
Восстановить смогли –
И беженцы на родину
Ручьями потекли.
Абхазия согласна в дом
Республикой войти,
Но вдруг рукою властною
Изменят вновь пути.
Теперь и автономию
Грузины не дают,
А вновь из митрополии
Легионеров шлют.
3
Дороги уж напичканы
Фугасами по грудь.
Колонна вспыхнет спичками,
Назад не повернуть.
А он такой молоденький,
Убитый там сапер.
Владимира-Володеньку
Нам не забыть с тех пор.
Война идет всеядная.
Кляня его судьбу,
Из Оренбурга дядя вез
Племянника в гробу.
Но выбор есть у каждого,
Нам многое дано.
Отцу сказал: «В Абхазию
Поеду все равно».
Отец хоть как-то держится,
А мать уже как тень.
Для них рассвет не брезжится,
Не наступает день.
Вокруг все беспросветная
Съедает краски ночь.
Лишь память наша светлая
Порой могла б помочь.
3
Смотрю на орден Мужества
И понимаю я
Солдатское содружество -
Единая семья.
Друзья не забывают уж
Осиротевший дом,
Бойцы они бывалые,
А все же в горле ком.
Электрогазосварщиком
Он был бы и сейчас,
Но в честь него, отважного,
Горит в ночи свеча.
В цветах могилка скромная,
Пример он для парней.
Беда, она огромная,
Когда один ты с ней.
4
Итог? Еще Абхазия
Де факто не страна,
Хотя Россией сразу же
Ведь признана она.
Но базы НАТО вряд ли здесь
Посмеют разместить,
То нашими ребятами
Оплачено, учти!


Еще не кончилась война

Солдат российский шел туда,
Где распоясалась беда,
И жизнью часто рисковал,
Чтоб задержать опасный вал.
Мы от фашизма мир спасли,
Хоть недобитки все ж взошли,
Ведь поливает доллар их,
Чтоб с нами вновь вели бои.

Россия, как всегда, в кольце.
Нас уничтожить – это цель
Держав «великих» с давних пор,
Хоть получали уж отпор.
Хотят поссорить и разъять –
Должны мы противостоять,
Ведь по-другому-то у нас
Не выйдет и на этот раз.

Еще не кончилась война,
Еще вокруг гремит она,
И с каждым днем горящий круг
Все уже, яростней вокруг.
А потому солдат опять
За дом свой должен постоять,
Готовым быть к любой войне
И вне, и в собственной стране!


P.S.

Поклон вам низкий
Участникам всех локальных войн посвящается

В Войне Отечественной деды воевали,
И внуков войны уж на прочность испытали,
В «горячих точках» побывали, даже многих,
Трудны, горьки, опасны были те дороги.
Но возвращались иногда сюда вторично,
Ведь там погибли их друзья - и счеты лично
Свести хотели бы за всех погибших в бойне.
Кто по призыву шел туда, кто добровольно.

Уходят лучшие – и это правда, видно,
Но за ребят таких вдвойне всегда обидно.
Они не трусили, друзей не предавали,
Хотя не раз на грани смерти побывали.
Афган, Чечня, … Все кровоточат наши раны.
Склонились скорбно, чтя их память, ветераны.
Им всем по 20 было, больше чуть иль меньше,
Ну, а для многих время возраст не изменит.

Горят на солнце ордена, блестят медали.
Они не все еще о прошлом рассказали,
Но не винят в такой судьбе всех без причины,
А поступают, как положено мужчинам.
Скромны, выносливы, в невзгодах терпеливы
И в грудь не бьют себя, хотя вполне могли бы,
И больше жизни боевое ценят братство,
Оно важнее и регалий, и богатства.

Не забывают матерей, чья скорбь уж вечна,
Помогут делом, рану чуточку залечат
Словами добрыми о сыне или дочке,
С кем были рядом в час смертельный в этой «точке».
Приходят в школы, к молодежи, чтоб подростки
Могли задать им прямо главные вопросы,
Чтоб наша армия к боям любым окрепла,
Чтоб не сломались парни и пройдя сквозь пекло.

Поклон вам низкий всем, кто долг исполнил свято!
Не виноваты в том российские солдаты,
Что мир без войн прожить пока еще не может.
И все ж тоска порой внезапно сердце гложет.


Пес  Матрос

У Кольки не было отца,
И только знал малец,
Что от проклятого свинца
Погиб его отец.
А что за зверь такой – свинец,
Пока еще не знал.
Он слышал также, что отец
В Афгане воевал.
На фото выцветший берет,
Тельняшка, ордена –
Он был десантником, как дед,
Но отняла война.

А у Витальки все путем:
Отец есть, сад, и Джип,
И Джон, что ночью, да и днем
Дом должен сторожить.
Кутенка дед позавчера
В подарок преподнес.
А Колька прямо со двора
Кричит:  «Ко мне, Матрос!»
У Кольки ведь кутенка нет,
И хата так себе,
И мать его встает чуть свет,
Но скромен их обед.
Он то, что ест их Джон-Матрос,
И сам бы уплетал.
И хоть еще чуть не дорос,
А стойкий, словно танк.

Но дети рядышком росли,
А с ними рос и пес.
И все вокруг уж издали
Кричали: «Вон Матрос!»
И без оглядки прочь неслись,
А то была б беда,
Кусочков даже не нашли б,
Но зол был не всегда.
И лишь Коляна признавал,
Ел у него с руки.
А тот его дрессировал
В преддверье лет лихих.

Однажды воры в новый дом
Проникнуть собрались,
А тут Матрос решить вопрос
Явился, как сюрприз.
И взяли выродки ружье,
Сказав: «Тебе не жить,
Коль слишком что-то, е-мое,
Ты рвешься сторожить!»
Услышав выстрелы, семья
Забилась кто куда.
И лишь Колян, почти дымясь,
Бежал ловить, спасать.

Но пес погиб сторожевой
От злобного свинца –
И понял сын, что уж домой
Не стоит ждать отца.
Хотя к могилкам он ходил
Теперь уж сразу к двум,
Покоя там не находил
От всевозможных дум.
Но вдруг Виталий к ним принес
Отличного щенка,
И снова слышится «Матрос!»
Уже издалека.

Пришла пора, в армейский строй
Чтоб встала молодежь.
Колян в отряд передовой
Свой личный вносит взнос.
Десант, потом погранвойска.
Граница на замке,
Такие парни есть пока
В глубинном тайнике.
Он не один стоит средь гроз,
Но рядом с ним всегда
И сын Матроса – сам Матрос –
Порода хоть куда!


«Служу России!»

«Служу России!» - говорили в старину,
И Спас на стягах помогал вести войну.
«Служу России!» - говорили и потом,
Лишь с верой в сердце защищая отчий дом.

Россия! В славе даже ты порой строга.
В парче ли, в рубище, но нам ты дорога.
И даже если неправа порой, ты мать –
И жизнь готовы за тебя сыны отдать!

Три поколения у Вечного огня
Стоят, в задумчивости головы клоня:
Седой, но кряжистый старик, и капитан,
И сын его, тельняшкой чей увенчан стан.

Тройной защитой я уже окружена,
Как и моя многострадальная страна.
«Служу России!» - будто слышу я от них,
От незнакомых мне защитников моих.



СОДЕРЖАНИЕ

Визитка Новотроицка

АФГАНИСТАН
Мать «афганца»
Димыч
Вовчик
Война и музыка
Ей снятся взрывы
Последний солдат
«Награды» необъявленной войны
Братишка
Судьбы, опаленные войной

ЧЕЧНЯ
Та боль притупится едва ли
Чеченский нарыв
Генеральская Звезда
Материнский подвиг
Незаживающая рана
Да, Армия – его судьба
В музее колледжа
Вишневое варенье
Я устал
Ангел в аду
Снег замел все дорожки
Ветеран

ДРУГИЕ «ГОРЯЧИЕ ТОЧКИ» ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ
Ангола-86
Миротворцы – 1989
Абхазия – 1998
Еще не кончилась война

P.S.
Поклон вам низкий
Пес Матрос
«Служу России!»