Страницы биографии

Не восходы теперь, а закаты
Мне по сердцу. И, видно, пора
Помнить четко, что было когда-то,
Забывать то, что было вчера.
Сниться часто не сказочный остров,
А Нарым мой – пристанище бед,
Куда в бурю с Алтая был сослан
Работящий, упрямый мой дед.
До сих пор память не пересохла.
Помню утлый родительский кров,
Порыжевшие речки от торфа,
Воздух, серый от злых комаров.
Дед щадил любопытство парнишки.
(Время было: «Замри, не болтай!»)
Своим прошлым делился не слишком,
Лишь хвалил благодатный Алтай.
Цыпки я отмывал в чистых росах,
Приходилось бродить босиком,
С моим дедом на дальних покосах
Гондобили еду вечерком.
Как снопы, у кострища валились.
Похвалу изрекал скупо дед:
«Мы не плохо с тобой потрудились,
Заработали вроде на хлеб».
В моей памяти прочно осталось
На закате дыханье костров.
Ах, как сладко тогда мне мечталось
Под назойливый звон комаров.
Вот иду я, красивый и звонкий,
Да к тому же по моде одет.
А на встречу Маришка-девчонка-
Моя радость с младенческих лет.
Говорит она, горько рыдая:
«Ах, какая я дура была:
Твои письма в стихах, не читая,
Так безжалостно в печке сожгла».
Я прощаю: меня не убудет,
В наших душах трепещется май…
Только слышу, как дед меня будит:
«Уж похлебка готова, вставай».
Дед мой был и в рыбалке бывалый.
Он внушал, и запомнил я впредь,
Чтоб попался карась, даже малый,
Нужно много терпенья иметь.
Было, было: в родной деревушке
Утром росным встречала заря.
Я туман раздвигал над речушкой,
Чтоб добыть на обед пескаря…
Вот закончена школа родная.
И – прощай мой надежнейший тыл.
Деревенька моя «Моховая»
Не забыл я тебя, не забыл.
*****************************
А семья охладила парнишку:
«Об учебе пока не мечтай,
Не уйдут никуда твои книжки,
Поработать езжай на Алтай.
Там в «Рубцовске» живет твоя тетя,
А на тракторном люди нужны,
Здесь – за «палочки» в поле работал,
Там же платят живые рубли».
Путь казался далеким, опасным:
В первый раз увидал паровоз.
Но прошли все тревоги, напасти:
Вот Рубцовск. Сбылся мамин прогноз.
Отесался в работе парнишка,
Фрезеровщиком в смене ходил,
Стал почти городским, но не слишком:
Иногда незлобиво чудил.
Так однажды в очередище,
Что стояла за колбасой,
Бабы нервничать стали излишне.
Оказалось – тому я виной.
Сапоги смазал дегтем я слишком,
Как положено летней порой.
Отоварили срочно парнишку.
А толпа все ворчала: «Ой, ой».
Время шло. Стал в работе удалым.
Так приятно по цеху шагать,
На почетной доске в стяге алом
Свой портрет еще раз увидать.
Что ж, по меркам друзей, приоделся,
Пора дальше по жизни шагать.
Никуда мой запал не поделся:
Пора ВУЗ пареньку покорять.
**********************
Хорошо быть на свете студентом,
Не спеша, по течению плыть.
И забавным считать экспериментом –
- На «степон», весьма тощий, прожить.
А захочешь не только селедки,
То вербовщик рабсилы уж тут.
В Барнауле полно подработки
Ну, а лекции пусть подождут.
Шутки шутками, ВУЗ закаляет,
Инженеров готовит служить,
Интегралы не только вбивает,
Но советует с Музой дружить.
Вечерами спешили на танцы,
Брюки – в дудочку, хвостик – трубой.
Покоряли девчат голодранцы,
Королев провожали домой.
Интересно студенту, все ново,
Но я дедов наказ не забыл –
- Появиться в селе «Хлопуново»,
Где до ссылки привольно он жил…
Здесь мой дедушка дом свой построил,
Здесь он счастье до донца познал,
И отсюда его с диким воем
Верный Шарик в Нарым провожал.
Ах, какие восходы, закаты!
Как просторно раскинулась степь!
И как хлебные нивы богаты…
С жаворонками хочется петь!
Растянулись в прохладных забоках.
От слепней опасаясь, стада.
А шалман пацанов беззаботных
Затевает возню у пруда.
Полилась с земляками беседа,
Словно были знакомы вчера,
Я пытался напомнить про деда,
Но в песок утекла та вода…
Толковали про рожь, про пшеницу,
Про нещадно мелевший «Алей»…
Долго долго потом будет сниться
Эта радуга будничных дней.
Не один я встречал эти зори,
Не ко мне лишь ласкался Алей.
А была со мной Зоенька, Зоя!
Пожениться решили мы с ней.
*************************
Позади от учебы волненья.
На работу нас стройки зовут.
Получили с женой направленье
В Казахстан. Там в «Химстрое» нас ждут.
Городок присмотрели давненько:
«Шемонаихой» скромно зовут,
С нами сын – непоседливый Женька,
В планах – милый семейный уют.
Стройка правит, шлифует характер.
Не студенческий вам карнавал!
На работе утюжил, как трактор,
Прозу жизни до дна познавал.
Но проколы пошли, неустойки.
Института познанья – не впрок.
Замордован начальником стройки,
Я морально поник, занемог.
Наконец, надоели сомненья,
Кирзачи снял, в уме всех послал…
На уход написал заявленье
И «героем» начальству предстал.
Посмотрел на меня «варвар стройки»:
Не спеши с заявленьем пока.
Будет время – и станешь ты стойким», -
И продолжил издалека:
«Стройка – это всегда испытанье,
Ни на час не спадает накал,
Что ни шаг, то грозит наказанье.
Порицаний своих не считал.
В будни я никогда не меняю
Свой костюм на парадный наряд.
Я не часто его надеваю,
Но он есть и звенит от наград.
И бывает, что в сумерках синих
Мою грудь распирает волна:
Приложил я немало усилий,
Чтоб уютно светились дома.
Я тебя лишь немного погладил.
Свой характер в делах покажи.
Не серчай. Мы с тобою поладим,
Пистолетиком хвост свой держи!»
Время шло. Улеглись потрясенья.
Дело спорилось все веселей.
После будней пришли воскресенья,
Много праздников в жизни моей.
Вот второй уж сынок народился,
И в карьере большой поворот,
Постройком наш не поскупился:
На трехкомнатку дал ордерок.
Полюбились над сопками зори,
Тополей с ветерком говорок.
Шемонаиха – глушь, я не спорю,
Но так мил стал степной городок!
Здесь в боях партизаны сложили
В битвах с белыми сотни голов.
Здесь возрос летописец Сибири
Наш земляк, уж москвич Иванов.
За «Убой» символ «Вечного зова»
К небу тянется «Марьин утес»,
А под ним расплескалось от горя
Озерко – символ пролитых слез.
Из Москвы Анатолий Степаныч
Приезжал навестить земляков.
Слушал я, как наводит он глянец
На характеры сибиряков.
Развернул драму снова писатель,
Будто все это было вчера,
Оживил всех героев создатель,
Шемонаиху звал «Шантара».
Вспоминаю людей, в деле стойких,
А на сердце вольготно, светло:
И моя есть частичка в тех стройках,
Что несут людям радость, тепло.
*******************************
Время речкой по камням струилось,
После плеса – водоворот.
Круто жизнь наша вдруг изменилась:
За жар-птицей рванули в поход.
Подросли наши с Зоей ребята.
Пора ставить орлят на крыло.
В Шемонаихе им тесновато.
В Прибайкалье чутье позвало.
Молодым нужно дело пошире.
Бытовухи неведом им страх.
Знали мы, что в Восточной Сибири
Строек века громадный размах.
Из Ангарска прислали нам вызов.
В трубопровод спецы там нужны.
Снялись с якоря, двинулись живо
В золотой уголочек страны.
Позади званье «мудрый механик».
(К перепадам судьбы я привык).
И теперь на болотах я странник,
С уваженьем зовут «трассовик».
По стране трасса змейкою вилась.
В просторячии это – труба.
Здесь людей проверяют на вшивость,
Она многим – трамплин и судьба.
- Вдоль по трассе опорные пункты –
- Из вагончиков сплошь городки.
Здесь не в моде семейные путы.
Проживают холостяки.
По три ходки имеют на брата,
Не пугает трясина болот,
Ни словечка без крупного мата,
Но талантливый в деле народ.
Ой, лихие денечки настали:
Местный люд затаился, притих,
И куда-то собачки пропали,
Видно, мор объявился на них.
То издержки. А я не забуду:
Как бы ни был режим наш жесток,
Трубачи, приобнявшие трубы,
Пробивались, рыча, на восток.
А от быта страдал я не очень:
(К испытаниям с детства привык)
У меня – командирский вагончик,
Где тепло, и приемник скрипит.
И душа от болот не остыла,
Синь глазам отдала Бирюса,
Восхищала Россиюшка – сила,
Ее верные стражи – леса.
******************************
Пенсион мой уже заработан.
Пожилые спецы не нужны.
Я отдался текущим заботам –
- Прокормиться, скопить на штаны.
Но везет нам: живем в «Новоснежном».
Скромный домик гостям всегда рад.
И с женой мы в согласии нежном,
Не страшит нас волос снегопад.
А над нами высокое небо,
Рядом – чистый бездонный Байкал.
Свежим запахом чистого снега
Дышит горный седой перевал.
Синевой в синеву удивленно
Смотрят в небо озера-глаза,
По морщинам Саян просветленно
Речкой горной стекает слеза.
Кедры тянут до неба верхушки,
И баюкает мать их тайга.
Тишина. Непоседа-кукушка
Продлевает кому-то года…
Что года? Я Близнец по природе.
Шалость хлещет еще через край.
И мне по боку быта тревоги:
Хочешь – пой, в шахматишки играй.
Но не по боку Русь мне святая.
За нее, как за мать, помолюсь.
Из Нарымских болот и с Алтая
В мыслях вновь в Прибайкалье вернусь.