Сирота или исповедь вора

Увидел свет я майским утром,
Когда природа расцвела,
Украсив мир как перламутром,
Как будто сказка ожила.

Имел я радостное чувство,
Я видел солнце в небесах,
Когда темнело, было грустно,
И мир другой я видел в снах.

Мне часто было некомфортно,
Хотелось кушать иногда,
Кормила мама неохотно,
Хлеб заменяла мне вода.

Меня частенько закрывали,
То в туалете, то в шкафу.
Считал, во что-то там играли,
Похоже было на войну.

Потом зачем-то сильно били,
Я плакал горько и рыдал.
Мешаюсь только, говорили.
О ласке даже не мечтал.

Соседи тоже не любили,
Один на улице гулял.
Потом домой впустить забыли,
В подъезде с кошкой ночевал.

Так проходило моё детство,
Обидно было мне до слёз,
В моей семье мне нету места,
Настало время страшных грёз.

Как выжить в мире отчужденья?
Не сгинуть в чуждой кутерьме?
Я обречён был без сомненья
На поиск истины в судьбе.

Вначале было так завидно,
Когда детей вели в кино,
Проситься с ними было стыдно,
А так хотел семьи тепло.

Потом я стал всех ненавидеть,
Кто счастлив был своей судьбой,
Хотелось так мне их обидеть,
Чтоб обернулась жизнь бедой.

Конечно, жил я очень плохо.
Мой кров - помойки во дворах,
Я разводил на мелочь лохов
И фрукты крал в чужих садах.

Но время шло, росли запросы,
Сменил помойку на барак,
Курил крутые папиросы
И стал захаживать в кабак.

Друзья по жизни появились,
Судьба чья, схожая с моей,
Но скоро тучи опустились
Тюремным запахом харчей.

Там научили быстро ладить
С законом, чуждым для людей,
Но честь свою не дал загадить,
Не стала жизнь моя грешней.

Свободы ветер окрыляет,
Недолгим был тюремный срок,
Мне снова двери открывает
Судьбы моей зловещий рок.

Не признавал я состраданий,
Спокоен был к чужой беде,
Душевных не было терзаний,
Я помнил кашу на воде.

Квартиры грабил и прохожих,
Баланс выравнивал в миру,
Я презирал на мать похожих,
Я стал чумою на пиру.

Мной чувство страха позабыто,
И это дало свой финал,
Моею кровью плоть залита,
Мой путь прервал стальной кинжал.

Я птицей прожил жизнь бескрылой,
Мне в жизни нечего терять,
Помойка стала мне могилой,
Приют дала она опять.