Не помню, как зовут. Ему бы подошло

Не помню, как зовут.
Ему бы подошло тяжеловесное имя —
Герман или Герасим.
Уста молчат, глаза —  не врут,
А мы белим все, верим, мир наш красим.

Он смотрит, как любовник и отец,
И говорит мне "с добрым утром, Лена".
А я лишь задолбавшийся птенец
От обещаний из полиэтилена.

И каждый вечер жду, как манну, сна:
Он гонит горести на время и печали.
Пройдет и осень, и зима, весна —
Которую в тоске не замечали. 

И каждый день все тот же гурт людей —
Пустых внутри, снаружи —  ярких, звонких.
Я свыкнусь с сонмом мыслей и идей,
От слов чужих не лопнут перепонки.

Глаза потухли, больше не горят.
И чем-то пряным будто пахнет кожа.
Мне о душе теперь не говорят.

— Есть где-то ад?
— Да. На Земле, похоже.


Рецензии