колыбельная

I

сегодня ночью я стоял на весеннем льду, 
любой шаг приблежал к обрыву. 
я слышал треск под собой и шел ко дну
к неизвестному миру;

и связь наша казалась чем-то смешным, 
чем-то еле уловимым. 
катались мы под звуки спущенных шин, 
играя в любымых.

и развивались твои волосы белые-белые, 
смотрел я на тебя и плыл, 
я плыл в голове, кричал: "para bellum".
слова обращались в пыль, 

слова, как всегда, ничего не значили, 
и бачился шторм.  
я помню молила: "маленький мальчик, 
за что? ну за что?". 

II

сегодня ночью я стоял на летнем льду, 
в бреду, обречен. 
я слышал треск под собой и шел ко дну
в другой абсолютно сон. 

где связь наша не казалась чем-то смешным, 
чем-то еле видимым.
катались мы под звуки спущенных шин, 
и был я лидером. 

и гладил колени я нежно твои, поступательно, 
закидывала ты шею назад.
нашептывая, врал старательно, 
смотря прямо в глаза.

слова, как всегда, ничего не сулили, 
и бачился шторм. 
я помню молила: "мой милый,
за что? ну за что?". 

III

лаская друг друга губами, смеялись, 
поцелуи и вздохи. 
сходили с ума. догола раздевались
в короткие сроки. 

и обнимая плечи мои, рубила с плеча. 
коварная, но нужная.
ты говорила: "давай заставим молчать
моего мужа". 

манила тогда красотой девичьих бедер, 
грудь вкладывая в ладонь, 
шептала мне на ухо эти строки, 
разжигая огонь. 

и ревностью опьяненный и дикий, 
желающий убивать,
я спрятал тело его, а  все улики 
сожгла ты сама. 

IV

бежали по росе потом, хохотали вместе.
падали на сеновал. 
я спросил: "будешь невестой?"
ответила: "да".

клялись мы верности - жизнь для двоих, 
дарил любовь и заботу. 
плевал на то, что я - несчастный жених,
четвертый по счету. 

но развивались волосы твои  белые-белые, 
смотрел я на тебя и плыл. 
я плыл в голове, кричал: "para bellum", 
слова превращались в пыль. 

слова, как всегда, ничего не значили:
ни совести, ни любви.
когда мое тело бессовестно спрячут? 
ты сожгешь улики мои?