Великому Бунину. Расцвет весны!

     Раз ночью  был обломный дождь, а потом горячее Солнце как-то сразу вошло в силу, словно его кто-то подогревал сам,
весна потеряла свою кротость и бледность, и всё вокруг на глазах стало меняться  не по дням, а по часам. 
     Стали распахивать,  превращать в  чёрный бархат  жнивья, оставляя немного места траве –
зазеленели полевые  межи, сочнее  стала  мурава  на дворе, 
гуще  и ярче  засинело небо,  деревья ярче обозначились тенью,
быстро стал одеваться сад свежей, мягкой даже на вид зеленью,
   залиловели и запахли серые кисти  сирени
и уже появилось множество чёрных, металлически блестящих синевой  крупных мух на всей зелени,
особо на  её темно-зелёной листве, глянцевитой немножко,
и на  горячих пятнах света на дорожках.
    На яблонях, грушах ещё были видны ветви, но едва
их едва тронула  мелкая, сероватая и особенно мягкая листва,
как эти яблони и груши, всюду простиравшие сети своих кривых ветвей под другими деревьями,
все уже закудрявились млечным  снегом между ветвями 
и  с каждым  днём этот  цвет становился  всё белее,
всё гуще и всё ароматнее.
Красота расцветала вместе с расцветом весны, с этим всё роскошнее белеющим садом –
с высоким белым облаком над ним и  всё темнее синеющим небом – хотелось, чтоб оно было рядом.
––––   
Иван Бунин. Митина любовь. (Отрывок)
Раз ночью  был обломный дождь, а потом горячее солнце как-то сразу вошло в силу,  весна потеряла свою кротость и бледность, и все  вокруг  на  глазах стало меняться  не по  дням,  а  по  часам.  Стали распахивать,  превращать в  черный бархат  жнивья, зазеленели полевые  межи, сочнее  стала  мурава  на дворе,  гуще  и ярче  засинело небо,  быстро  стал одеваться сад свежей, мягкой даже на вид зеленью, залиловели и запахли серые кисти  сирени, и  уже появилось  множество  черных,  металлически  блестящих синевой  крупных мух  на  ее темно-зеленой  глянцевитой листве и на  горячих пятнах  света на дорожках. На яблонях,  грушах еще были видны ветви, их едва тронула  мелкая, сероватая и особенно мягкая листва, но эти яблони  и груши, всюду простиравшие сети  своих  кривых ветвей под другими деревьями, все уже закудрявились млечным  снегом,  и  с каждым  днем этот  цвет становился  все белее, все гуще и все  благовоннее.
...красоту, расцветающую вместе  с расцветом весны, с этим все роскошнее белеющим садом и  все темнее синеющим небом.