Маленький летний роман

       

О, наше благородное семейство! -
клеймо «из бывших», что коню тавро,
уже истёрлось, сгинуло злодейство:
давно другое у страны нутро.
Но вот в семье замашки жили те же -
коль плоть от плоти -  генный клич живуч,
и был мой нрав обласкан и изнежен,
от впечатлений в чуткости падуч.
Я  тонкостенной хрупкостью бокала,
особостью вниманья заручась,
знать, кровушки повыпила не мало,
барчонком возымев над всеми власть.
Но был и спрос, и строгость воспитанья:
окончив школу, шествуй в институт!
Без высшего, увы, образованья
тебя в семействе явно не поймут.
А стиль каков! - « Позвольте, что за нравы!
Как Байрона возможно не читать?
А флоксы нынче дивно величавы...
Прими сей дар, как Божью благодать...».
Коль город для «дитя» таил соблазны:
друзья, подруги, «красный» телефон -
капризы, слезы были тут напрасны -
на дачу, к тётке, как из сердца — вон!
Был тот июль серьезно озадачен
и август был в волненья погружен,
Мы всей семьей уехали на дачу -
к здоровой пище был здоровый сон!

Там для меня и пряник был, и кнут:
Не шутки — поступленье в институт.

В два этажа обкомовская дача:
мансарда, цветники, сосновый лес...
мой дядька - пролетарский сын, - иначе
нам с нашей родословной был конец.
Две мачтовых сосны гамак держали,
Айдарово* поило молоком,
мой бедный слух «Историей» терзали,
я завалила «шпорами» весь дом.
Мне снились Македонского походы,
мелькали даты, как в календаре...
откуда этот взгляд у поворота,
у родника, у речки на заре?
Не доглядели скопом мамки-няньки...
звала Ока, манил песчаный пляж,
записку «Жду! Люблю! Всегда твой Ванька»
писал его чернильный карандаш*...
Проведали, прознали — как тут скроешь?-
был заклеймен предмет моей любви,
и нервный срыв уже грозил «героям»..,
когда меня обратно отвезли.
«Ах, матушки, ребёнок заболеет...» -
бабуля слёзы вытерла тайком,
а я, от горя-горького немея,
о поступленье думала мельком...

Но сжалились! Не выдержало сердце -
опять на дачу, к тетке, в милый лес...
опричники! сатрапы! самодержцы! -
уехал Ванька - навсегда исчез.
Вот так следы любви моей простыли...
я, как Джульетта, не хотела жить,
не понимала, как меня любили, -
но ничего уже не воротить...
и никого: растаяло семейство -
тоской почивший прошлогодний снег, -
участник я совсем другого действа...
а время мерно продолжает бег.

*Айдарово — название деревни
*Чернильный карандаш — грифель смачивался водой или слюной
 и писал чернилами.

          28 августа 2015 г.