Всего лишь сохнет бельё

На вокзале гудят электрички,
После дождика город просох.
Осыпаются яблони-дички
На колени уставших эпох.

Сушит ветер трусы-парашюты,
Ползунки и футболки мужей.
Под заборами кашка и лютик,
Над заборами — синяя гжель.

И на лавках сидят с разговором —
Каждый тёплому вечеру рад —
Работяги, студенты и воры,
Пиво пьют и ментов матерят.

Говорят, что не выиграть нашим,
Про машины, бабьё и Чечню.
Мимо цокают Ларки, Наташи:
Одинокий, так враз оженю.

Хватит жить, как пустая полова,
Пусть халаты, трусы, ползунки
Развеваются снова и снова,
От весеннего ветра легки,

Пусть не рвутся от ветра верёвки,
Вьётся легкий рубашечный флаг.
Села крупная божья коровка
Каплей крови на белый обшлаг.

Верещат растворённые рамы,
Зацепилась рубашка за гвоздь.
Загустевшая красная память
В нашу землю впиталась насквозь.

Здесь легко и родиться, и сгинуть,
Потому и тревожит, живой,
Колыхая бельишко глубинок,
Электрички безжалостный вой,

И всегда не хватает чего-то:
Водки, женщины, пули, строки.

Майский вечер. Жарища. Суббота.
На скамейках сидят мужики.

*
Вера Кузьмина
«День и ночь» 2015, №3