***

Почти всякая привязанность держится на благодарности или тщеславии.

Перечитывая "войну и мир", я упорно ищу то, о чем нельзя разговаривать.

Благодарности слова летят, как заклинания.
На твою фотографию, повешенную над фортепиано
Кланяюсь.

И снимаю шляпу, и кладу фату
И прикладываю к сердцу вату,
 
Но уже не ту.

Но уже не ту вату, которую к коленям разбитым прикасаться
 и сукровицей щипать.
Не зелень травы, не зелёнку, не опасаться,
 и, прячась под кровать,
"Время, прошу, давай вспять."

Под пыльную с пружинами кровать.

Мне так хочется еще немного, совсем чуток о тебе понять!

Снова метаться меж чем-нибудь, снова с дорог сходить,
Снова твоими волшебными, лечащими руками жить.

Снова снимаю фату.
пропитана нежностью. Мамина.
Я всё ищу то, о чем нельзя, невыносимо разговаривать.
И нахожу тысячный раз уже,
в перефразированном неглиже.

Привязанность на благодарности или тщеславии.
Твоя душа серебрится яркими бликами, словно в кунсткамере.

Спасибо за то, что мы были большим таким словом "спасибо"
И за то, что у тщеславия я
Ничего не просила.

Да и ты, думаю, не просил, на сколько хватило сил.