Зависть

Александр Анайкин

Мы всегда ходим в школу всей  своей компанией, потому что  живем в одном  доме и потому дружим, или точнее всё же потому что дружим, а уж то что мы соседи по дому - это не главное. Мало ли народу живёт в нашей двенадцатиэтажке. Батут так тот вообще со мной и Катькой в одном подъезде обитает, а мы с ним однако никуда не ходим и даже не общаемся. А наша компания – это совсем другое, это – не просто часть населения дома, это наш отдельный мир. И не такой уж он и маленький, хотя нас и немного. А собираемся по утрам мы всегда у второго подъезда, где Колян живет. И его всегда ждать приходится. И мы бы ему, наверное, давно шею намылили за это, потому что из-за его непунктуальности даже порой опаздываем. Но разве такому верзиле накостыляешь? Мы ему только словесно внушение делаем, обзывая его обжорой, которому трудно из-за стола вылезти. На этом всё и кончается. Потому что, как и всякий великан, Колян вообще непробиваемый. Его чем-нибудь пронять весьма трудно. Поэтому за его опоздания попадает больше всего Дреньке. как это и не покажется странным. А что, наш низкорослый очкарик на одной площадке обитает с Коляном. А заходить он не хочет за другом, за тюленем нашим медлительным, ему, видите ли, неудобно каждый раз беспокоить товарища во время завтрака. Можно подумать, что Колян – король какой-нибудь, а Дренька – лорд супервоспитанный, который просто, ну никак не может от этикета отступить. Он ему стесняется  прямо
в глаза сказать, что пора в школу, все уже заждались у подъезда, а ты ещё тут яичницу трескаешь с колбасой и оторваться не можешь. А Макс думает, что наш очкарик просто побаивается отвлекать Коляна от любимого занятия, от еды то есть. А я так думаю, что у Дреньки – просто комплекс неполноценности от своего маленького роста, вот он и не желает каждое утро начинать с расстройства, созерцанием жующего громилы, потому что сам махонький. По-моему, эта версия вернее. Мы и Катьку попытались втянуть в этот спор, но она только плечами пожимает. Но мы на нее не в обиде, потому что она всегда, когда время уже очень сильно поджимает, подходит к домофону и строго говорит всегда одну и ту же фразу: «Тётя Марина (это так маму Коляна зовут) пусть Коля срочно выходит к подъезду. Мы его ждём». После такого ультиматума через две минуты появляется жующий на ходу Колян с расстёгнутой курткой и тут же отдаёт свой ранец либо мне, либо Максику, но никогда не Дреньке, наверное, боится, что тот не унесёт сразу два и упадёт под тяжестью. Хотя держать его ранец приходится не больше минуты, пока он застёгивается. Но в тот раз запыхавшегося Коляна мы не увидели, а услышали, хотя и не поняли сначал,а причину шума раздавшегося в тамбуре. Впечатление было такое, словно кто-то по железной двери изнутри кувалдой ударил и тут же истошный женский голос заверещал душераздирающе, испуганно: «Помогите! Помогите! Мальчик убился!» Потом дверь подъезда отворилась и тётенька, у которой собака Дружок, высунулась наружу и начала кричать своё «помогите» прямо в сумрачное осеннее утро. Глаза её были расширены от ужаса, но, по-моему, она ничего не видела в тот момент. Даже нас, хотя мы столпились прямо перед ней, заглядывая тётке в лицо. Нам было страшно, пусть даже мы и не видели никакой опасности и уж тем более никак не связали её вопли с личностью Коляна. Нам даже и в голову не могло прийти, что с таким битюгом может что-то случится. Но, оказывается, мы ошиблись, потому что испуганная гражданка, наконец-то, увидела наши оторопевшие физиономии. Мы стояли перед ней словно   группа студентов-дантистов старательно заглядывая ей прямо в широко раскрытый рот. Наверное, попервоначалу тётенька так и поняла, потому что заголосила ещё громче прежнего: «Ай, ай, ай». Прокричав еще несколько секунд своё «Ай, ай, ай», она начала выражаться конкретно:  «Ой, деточки, ваш друг расшибся». Но мы на её крики опять не обратили внимания и всё продолжали заглядывать кричащей то в рот, то в расширенные от ужаса зрачки. «Скорее, скорее! Сообщите его родителям! Надо вызвать скорую». Замолчав на секунду, хозяйка Дружка отодвинулась в сторону. Мы же, тесня друг друга, протиснулись в полутёмный тамбур. То, что мы увидели, повергло в ужас и нас. На холодном бетонном полу возле стальной двери, неестественно скрючившись, лежал наш непробиваемый богатырь. И вид его был плачевен и жалок. Один глаз был закрыт, а другой неимоверно выпучен, как и у перепуганной тётеньки, которая столь громко звала на помощь. Открытым глазом Колян, навряд ли, что-либо видел, столько в нём было отражено бессмысленного удивления. Закрытым же глазом Колян видеть не мог, не только потому, что он был закрыт, но и потому, что был залит кровью, которая стекала у него со лба. Рядом лежало нечто напоминающее кусок мяса. И мы поняли, что это оторвалось от головы Коляна. И это было ужасно, как и то, что Колян никак не отреагировал на наше появление. И вот тут-то мы по-настоящему напугались, потому что поняли, что дело действительно серьёзно. «Неужели наш непробиваемый Колян сейчас умирает?!»- мелькнуло у меня. Я не осмелился высказать вслух эту крамольную догадку. Но внутри у меня всё похолодело от испуга. Я просто окаменел. И, хотя я не смотрел на остальных, но понимал, что и другие находятся в таком же ступоре. Даже рыжий Дружок, которого тётенька вывела выгуливать, и тот был напуган до полусмерти и жался к облупившейся стене подъезда. Я совсем не осуждал собаку за трусость. Ведь мы сами боялись. Все. А первая, как ни странно, пришла в себя Катька. Она тут же подскочила к домофону и набрав номер Колькиной квартиры истошно заверещала: «Тётя Марина, ваш Колька разбился!» Тут и ко мне вернулось частично мужество и я истошно закричал: «Вызывайте скорую, тётя Марина!». И все остальные тут же подхватили: «Скорую, скорую, скорее!» И это было жутко. Но самое ужасное случилось потом. Этот рыжий Дружок, вдруг яростно взвизгнул и, подскочив к Коляну, сожрал то, что таким красочным куском валялось рядом с залитым кровью глазом Коляна. Мы все просто оторопели. Сразу же прекратились крики, и мы с ужасом воззрились на собаку людоеда. Та, вероятно, почувствовав угрызения совести, опрометью бросилась в дверь подъезда, которая оставалась открытой, так как наши брошенные портфели мешали ей закрыться.
- Он сожрал мозги Коляна! – в ужасе прошептал Максик.
Но мы все в наступившей тишине услышали его вполне отчётливо.
- Ах! – тихонько охнула хозяйка Дружка и тут же упала в обморок.
- Ах! – повторил вслед за ней Максик и тоже упал рядом без всяких признаков жизни.
Мне тоже стало дурно, и я почувствовал, что сползаю на бетонный пол, краем глаза замечая, что и Дренька, и Катька тоже валятся рядом со мной. И тут в тамбур влетела тётя Марина. Увидев столь ужасную картину лежащей в живописных позах группы, она тоже чуть не потеряла сознание. Я видел это своим помутившимся взглядом. Но её от обморока спас, как это не покажется странным, её собственный сын Колян, который вдруг открыл второй глаз и жалобно простонал:
- Мама, эта рыжая собака сожрала мою котлету.
- Что? – вскричала тётя Марина, бросаясь к распростёртому на ледяном полу Коляну.
- Что? – вскричала хозяйка Дружка, приходя в себя.
- Что? – возмущённо прохрипел Максик.
- Что? – поправляя очки, спросил и Дренька.
- Что? – пропищала мышкой Катька.
- Что? – недоумённо за всеми повторил и я, и уже совсем приходя в себя, растерянно спросил. - А где же мозги?
- Да не люблю я мозги, - захныкал Колян.
И то, что наш великан откровенно хнычет, и то, что он что-то может не любить из съестного, было настолько невероятно, что мы мигом пришли в себя и, вскочив с пола, воззрились на продолжающего лежать у стенки Коляна.
- Коленька, как же всё это случилось? – подлетая к сыну, наклонившись, воскликнула тётя Марина, вытирая прямо руками сбегавшую по широкому лбу Коляна кровь.
- Да кто его знает, - поднимаясь вполне самостоятельно, прокряхтел Колян, - как это я так споткнулся, что шапка слетела, а  башкой сначала в стену влетел, а потом в дверь эту железную…
- Тебя не тошнит? Голова не кружится? – деловито осведомился у нашего незадачливого друга Дренька, к которому вернулось его чёткое мышление аналитика.
В это время, сделав свои дела, вернулся в тамбур и Дружок. Он довольно помахивал хвостом.
- Вот он гад прожорливый, - сурово осуждающе пробубнил Колян вместо ответа.
- Мальчика надо в больницу! – не обращая внимание на то, что её собаку оскорбляют, обеспокоенно заявила хозяйка Дружка.
- Да, да, да! – закричали все хором, кроме Коляна, который недовольно пробубнил. - Ещё чего не хватало.
Но возражения Коляна никто не слушал. Все поехали в больницу. Мы тоже, не потому, что обрадовались возможности пропустить уроки, а просто потому, что не могли бросить в беде своего друга. Хотя сотрясения мозгов у Коляна не оказалось, что совсем не удивительно. У него просто оказалась сильно содрана кожа о стену. И болячка кровоточила, словно боевая рана.
Колян ходил с повязкой целую неделю. А мы все ему очень завидовали. Ведь у него была ранена голова, и потому он походил на Щорса, который впереди отряда со знаменем идёт. Счастливчик! Я, например, никогда раненым не был.