Хрустальное сердце

1. Детство.

- Буэнос диез, Андрэ! -
Сквозь стандартные горизонтальные жалюзи, обнаженные распахнутыми портьерами,  окрашивая вездесущую мелкую пыль в золотисто-розовый оттенок, пробивались солнечные лучи.
- А ну соня, поднимайся! Небось опять - в телефоне полночи сидел? Родители собрались уже, а он тут валяется. Давай чисти зубы, завтракай и вперед! - Тетка повернулась, собираясь освободить комнату.
- Я сейчас, тетя! Уже иду. - Андрей откинул одеяло.
День обещал быть долгим и жарким.

- Запрыгивай, ковбой! - Отец мотнул головой в сторону старенького, подержанного "Форда", терпеливо ожидавшего пассажиров.
- Анжел, пристегни его.
- Ну мам... Я и так не упаду, честно!
- Витюш, а может и правда? Тут на дорогах-то никого.
- Кроме полиции. - Переубедить отца было немыслимо.
- Ну пап...
Андрей запрыгнул на заднее сиденье.
- Ты мне поговори еще! - ноздри отца чуть расширились, и зная, как легко этот ветерок может перерасти в бурю, Андрэ, как называла его тетка, тяжело вздохнув, позволил себя пристегнуть.
Тетя Лиза, стоявшая на крыльце, украшенном резными колоннами - помахала рукой, заметив что Андрей посмотрел на нее. Он помахал в ответ.

Темное, шуршащее песком полотно дороги, похожее на огромного плоского питона - ползло под колеса машины.
"И чего родителям понадобилось в дурацком Техасе?" - внезапно возникшая мысль вызывала острое желание попинать спинку переднего кресла - что отец категорически запрещал.
"Ну ладно, у него здесь работа. А мама-то?"
Хотя вопрос - не имел смысла. Родители не расставались почти никогда.

Андрей посмотрел в окно. Пустынный пейзаж, с редкими шариками перекати-поля - навевал скуку.
"Даже поговорить не с кем." Нет, "тортильяс", которые готовили и подавали в придорожных закусочных - были вполне ничего. Но вот готовящие их повара...
Вздохнув, Андрей потянулся за телефоном. План по ежедневным игровым достижениям - был еще не выполнен.

Как обычно, закончив с покупами, родители отправились к Френку, закусочная которого находилась всего в получасе пути, от торгового центра. Что при местных дорогах - обычно получасом и ограничивалось.
Как обычно, горячая, с луком, фирменная "тортильяс". Похрустывая лепешкой, Андрей смотрел то на мать, попивающую холодный "матте", то на бескрайнюю, протянувшуюся за окном, степь.
"И чего их сюда..."

- Все семья, собираемся! - Отец, закончив обнимать "старину Френка", повернулся к столу.
- Витюш, может - я за руль? - мать поправила волосы.
- Ну вот еще. - отец лукаво прищурился.
- Тут и на дорогах-то - никого...

В полутемном салоне, несмотря на приоткрытые окна, все еще чувствовалась жара. Андрей, доставший было телефон - почти сразу его убрал. Играть в духоте не хотелось. Темно-серое, без единого выступа, полотно - снова поползло под колеса.

Визг тормозов... Удар. Глухая брань отца, ушедшего "разобраться с уродами", прихватив "на всякий пожарный" старенький "Кох". Плотно сжатые губы матери.
И внезапно, сквозь звуки дорожной ссоры, подвывание близкой сирены.
- Сэр, опустите оружие! Я Вам говорю, сэр!
- Да пошел ты!
Выстрел.
- Нет!!! - Страшный, безумный крик матери.
- Мэм, не подходите! Мэм!
- Сволочи, гады!
Андрей вжимает голову в плечи.
- Мэм, не трогайте это, не надо! Мэм!
Выстрел.
Расстегнувшийся, наконец-то, ремень.
- Мама!
Андрей выскакивает из опустевшего "Форда".
- Мама!!!
Тишина давит, оглушает.
- Сержант, опусти пистолет! Это приказ, Боб!
- Извини. Мне показалось, что у него...
- Телефон! Обычный долбаный телефон! Вот так,
тише малыш. Иди сюда, мы тебя не... Дьявол! За ним давай!

***

"Уважаемая миссис Уоррен!
С глубоким прискорбием уведомляю Вас, что в результате нелепой, трагической случайности - погибли мистер и миссис Стравински, приходившиеся Вам родственниками. Сообщаю Вам, что офицеры, проводившие задержание - отстранены от работы, до окончания разбирательства. Приношу Вам, по поводу произошедшего, самые искренние соболезнования.

С ув. капитан 9 участка, A.J. Deveroux.

P.S. К счастью, ребенок, находившийся в машине, совершенно не пострадал. В настоящее время с ним работают психологи. Заверяю Вас, что после проведения необходимых мероприятий - он будет немедленно возвращен под Вашу опеку.

P.P.S. Еще раз простите, Элоиза. Но так получилось..."

2. Юность.

Очередное, сухое и пыльное утро. Такое же, как и сотни других.
Только в походной сумке - заботливо выглаженная, сложенная по линиям, форма.
- Уезжаешь, Андрэ? - в голосе тетки проскакивают горчащие нотки.
- Теть, ну ты же знаешь. - он старается не смотреть на постаревшее, морщинистое уже лицо, на котором не меняются только спокойные, голубые глаза.
"Как васильки." Андрей отворачивается. "Сколько же лет прошло..."
- Сборы.
- Я понимаю. - тетка растерянно хмурится.
- Как же ты похож, на родителей. Опять ведь у них не был? А ведь мог бы...
- Ну, в другой раз, хорошо? Честно! - он обнимает ее на  прощание.
- Все, я побежал, там уже ждут.
- Ты пиши там. Береги себя, одевайся теплее.
- Там тепло, теть.
- Да, конечно. - она отворачивается к окну.
- Все, пора. - он обнимает ее за плечи.
- Я побежал.
- Беги, Андрэ, беги.
Он подхватывает сумку, выходит, не оглядываясь. Так уж тут принято.
Взгляд из автобуса. Резные колонны крыльца. Тетка, помахавшая было рукой...

3. Чужбина.

- Ни с кем не разговаривать! Сдачу не брать! Зашли - купили - вышли! Ясно? - возражений полковник не принимает. Военная кость. Андрей вытягивается в стойку.
- Стравински! Ты понял? - усмешка в седых усах.
- Да, сэр!
- Удачи!

Удушливая дневная жара - от которой не спастись, не укрыться. Даже кола, из холодильника, кажется теплой.  Пыльная асфальтовая дорога - избитая, изъеденная язвами взрывов.
"Не то, что у нас." - мысль, с оттенком превосходства, обрывается на середине.
"У нас - где это?"
Впрочем, ответ на ладони. Пыльный и серый, категорически не любимый, Техас.
Андрей, приподняв шлем, промокает лоб платком, подаренным заботливой теткой.
"Надо будет заехать к ней. В отпуске." Мысль, с оттенком сомнения, растворяется в ставшей уже привычной, жаре. Растекается по выжженой солнцем земле.
Андрей всматривается в дорогу, в линию желтых холмов, в старые, покосившиеся дома. Первый выезд. Его выезд. Все должно быть идеаль...

- Капитан, слева! - голос сержанта переходит на крик.
Крен вправо, вспышка, удар. Где то вдали - отчетливый треск автоматных очередей.
"Калашников. Наш..." Внезапная мысль - исчезает в навалившейся духоте.

***

"Черт! Больно-то как. Где я?"
Андрей пытается приподняться. Чьи-то руки осторожно прижимают его к носилкам.
"Воздух. Где воздух? Что здесь..."
Мир услужливо гаснет.

***

- Очнулся? - полковник чуть хмурится, как обычно.
- Сэр...
- Лежи, лежи. - легкая усмешка. - Радуйся, парень - ты едешь домой.
- А ребята...
- Да живы, живы твои парни. Всё к тебе рвутся. Сам-то не помнишь?
- Не очень, сэр.
- Ничего, вспомнится. Времени теперь у тебя... Дома-то есть кто?
- Тетка.
- Хорошо. - полковник поднимается. Белый халат странно обтягивает форменный китель.
- Все, отдыхать. Это приказ, капитан!
- Есть, сэр.
- Ну, ну... - Полковник выходит, прикрывая за собой дверь.
- Отставить, бойцы! За мной!
Андрей проваливается в сон.

4. Возвращение.

Самолет. За овальными стеклами иллюминаторов - белоснежная пелена облаков.
- Экипаж желает вам... -
Что-то жесткое неудобно упирается в бок. "Пурпурное сердце". Пальцы чуть поглаживают коробочку, вынимая ее из кармана.
"Поздравляю с высокой наградой...", "Носите с гордостью..."
Четыре месяца госпитальной реабилитации и...
- Не помню... -
- Простите, Вы что-то сказали? - гражданский, слегка напоминающий адвоката - смотрит внимательно и немного встревоженно.
- Ничего, извините. - Андрей откидывает кресло назад, ощущая, как  воздух привычно густеет. Снова пульс. Таблетки. Принесенный стюардессой плед. Сон.

Аэропорт Хьюстона, многолюдный и шумный. Будто бы все, в этот день - куда-то летят. Ожидание. Пересадка до Остина. Сон.

***

Такси. Дорога.
- Вот и приехали - дородный афро-водитель, с пышными густыми усами - помогает выгружать чемоданы.
- Вроде все. Сэр, с Вами все в порядке?
- В полном, спасибо. Просто устал.
Таксист понимающе улыбается.
- С Вас семьдесят пять.

Дом. Потемневшие от времени колонны крыльца.
Пригород - однофамилец известного недо-шпиона - купается в ранних, густых сумерках осени.

Почему-то не горит свет.
"Странно, вроде бы тетка ложится позднее." - Андрей поднимает чемодан с земли. "Эх, старость - не радость."
Скрипучая лестница. Замок, открывающийся только с третьей попытки. Как всегда.
" А вот починю! Ей Богу, завтра же починю!"
Темный холл. Старый комод. Кожаный диван, приобретенный по случаю распродажи...
- Тетя Лиза! - Тишина...

"Может, по магазинам?" - Каждый визит племянника обставлялся как национальное торжество.
"Чертова боль! Где эти таблетки?" - Рука нашаривает выключатель.
"Нужно присесть. Вот так, уже лучше."
Желтый, успокаивающий свет.

Андрей опускается на старый, неудобный диван.
"Говорил же, надо было другой брать. И откуда здесь столько пыли?" - Андрей огляделся.

Конверт, приютившейся у двери. Желтоватый, стандартный.

"Так, а ну-ка..." Треск разрываемой бумаги...

"Полицейское упраление Остина".

"Уважаемый мистер Стравински!
С глубочайшим прискорбием довожу до Вашего сведения, что Ваша тетка, м-с Элоиза Уоррен, госпитализированная на прошлой неделе с сердечной атакой, скончалась. Мемориальные мероприятия будут проведены в ближайшую субботу. Надеюсь, что Вы примете в них участие, если на тот момент будете в городе.

Капитан полиции и Ваш друг, A.J. Deveroux.

P.S. Все в городе знали, любили и бесконечно уважали м-с Уоррен. Это невосполнимая потеря. Сочувствую Вам!

P.P.S.
Сообщаю Вам также, что на здании полицейского управления, в следующий вторник - будет установлена мемориальная доска в честь м-с Уоррен и ее супруга, м-ра Уоррена. Под началом которого мне, в свое время, удалось послужить. Если угодно, можете посетить и это мероприятие. Будем Вас ждать."

Разжавшиеся пальцы - внезапно выпускают письмо.
"Почему конверт такой тяжелый? Странно."
В груди - расползается беспросветная, скребущая тоска. Воздух - привычно густеет. Андрей опускается на кожанный, купленный на распродаже, диван.
"Нужно поспать. Завтра. Все - завтра. Родители... Тетушка... Простите меня!"
Тусклый свет немигающей лампы.
"Черт, лекарство! Где же эти таблетки? Где..."

***

Первые лучи южного, пока еще не слишком жаркого, солнца - пробиваются сквозь полупрозрачные занавески.
"Что? Как? Когда?!"
Шаги. Такие знакомые...
- Вставай, соня! Столько дел на сегодня! Да давай пошевеливайся, амиго! - ласковый, журчащий ручейком, смех...
"Тетя? Но ведь..."
- Я иду, тетя. Уже встаю, правда...