Московское время

Базовые цвета


Москва черна под небесами
Из ветра, снега и дождя,
Как хлеб, что выбрали мы сами,
На век из дома уходя.

Москва красна. В лучах заката,
Как кровь, кремля её стена.
За всё, что сделано, расплата
Нам высшей мерою дана.

Москва бела. Белее снега,
Белее храмов и костей
Хазар, монголов, печенегов
И наших западных гостей.

Сияй, Москва, зелёным цветом,
Гори волшебною листвой.
Пусть будет так хотя бы летом.
Мы возвращаемся домой.

Тони, Москва, в бездонном небе,
Впитай голубизну зрачком,
В которой колесницы Феба,
Как Риму, путь тебе знаком.



Московский драйв


Коль сам ты хочешь быть хвалим,
Хвали других сверх всякой меры,
Трудись — как верный подхалим
Грим наноси, как пилигрим
Поклоном подавай примеры,

Весь яд сдавай в аптечный банк,
Не критикуй, не ставь оценок,
Торгуй прекрасным без наценок,
Со скидками, влезай на танк
Не для атаки, а для сцены,

Во весь журнал, во весь экран
Пихай анфас до самой кромки,
И выступай, пустой и громкий,
Как всеармейский барабан.



Последний герой


Доброе утро, последний герой.

Цой


Привет тебе, посредственный поэт.
Дань вдохновению ты отдаёшь по средствам.
По средам, где-то рядом, по-соседству
Еженедельно покупаешь пистолет.

Чтобы уже в четверг, маша перчаткой,
Соперника арканить на дуэль,
Не представляя, что за канитель
Стреляться. Лучше бы взрывчаткой.

Дуэль потребует серьёзной бюрократии.
Печатей, регистрации, лицензий.
Все это, несомненно, демократии
Успех. Сам вызов требует рецензий.

Навстречу — отзыв. К обществу призыв.
За этой перепиской суть хиреет.
И пятница проходит без бузы,
Как пол-зимы с холодной батареей.

И в уикенд не соберётся вороньё
Над бренным телом. Кончи дело миром,
Ответственный поэт. Сдай антиквару лиру.
Лежи. Читай газетное враньё.



Московский цикл


С утра, в четверг, у трёх вокзалов
Пороли чушь. И чушь орала,
Перекрывая вой и лязг
Обычных ежедневных дрязг.

На пятницу росла надежда.
Мулла взошёл на минарет.
В шabbat перетекал Завет
Из Торы. В жёлтые одежды

Буддист себя маскировал.
Христовым светлым воскресеньем
Сектантский веселился зал.
Агностик думал о спасеньи.

Но понедельник наступил.
Свои права взяла работа,
В метро толкучка и зевота
Над иnstagrammoм. Сineфil

Листал relizы, о премьерах
Мечтал и видео качал
Под носом sheфа. Для примера
Из неэвклидовых начал

Профессор выбрал сразу бублик,
Небрежно глобус опустив.
И нищий в переходе рублик
Опять до вторника просил.

Который сразу вышел чёрным.
Среда была ещё черней.
Стрелялся финансист в уборной
С трёх пистолетов, чтоб верней.

Из-под дверей нога торчала —
Торчать ей так до четверга.
В бачке урчала и журчала
Вода, пока недорога.

С ноля часов в кино премьеры.
В Дудуйске осудили мэра.
На сантиметр подрос Премьер,
Правительству подав пример.

На пятницу надежда снова
Растёт. И, гриппом нездорова,
Слетается на алкоголь,
Чихая, офисная моль.

К субботе комиксы иссякнут.
И на допрос пойдет, не вякнув,
Министр бывших оборон,
О том, какой нанёс урон,

Ему амур и он амуру,
Какого чёрта эту дуру
Он к делу тонкому привлёк.
В камине тлеет уголёк.

Там сжёг роман большой писатель.
О том, как киевский каратель
Путём известным подлеца
Дошёл до самого конца.

Простите, братья одесситы.
Но, к понедельнику, сердиты,
К нему агенты добрались.
Утёрли из-под носа слизь.

Побрызгали на пепел чем-то.
Восстановили жёсткий диск.
Достали рукопись. Цементом
Залили рот, вчинили иск.

Ко вторнику роман в печати.
К среде в пiare. К четвергу
Уже автографы. Некстати
Писатель плакал на снегу…

Четверг заело. Звали дурку.
Писатель бился под столом.
Его ловили. В переулке
Старинный дом пошёл на слом.

Четверг стоял на том же месте.
На паузе, как день сурка.
Из новых человеков тесто
Месила твёрдая рука.

Я догадался, что на деле
Всему давно пришел пеseц.
Меню всегда на две недели
Писала нам Молоховец.


Московское кредо


Черкни мне в почту пару слов,
Уж раз мы в двух шагах от смерти.
Нам всем назначено число,
Но — запечатано в конверте.

Всему, что скажет богослов,
Вы, всё же, граждане, не верьте —
И среди них полно ослов
В подлунной нашей круговерти.

Пускай остался только шаг,
Я всё же, друг мой, поторгуюсь,
Попрекословлю, потусуюсь —
Пока работает душа.

Моя боярская Москва,
Ты торговала до Нью-Йорка,
Смешные рюши и оборки —
Твои гражданские права.

Ты копишь денежку без моря,
Тебя не лижет океан,
Лишь степь — и та приносит горе
Да, в крайнем случае, цыган.

Здесь чёрный юмор городской
Коптит фасады древних зданий,
И здешний Гамлет высоко
Берёт аккорд — ведь мы не в Дании.

Мой город любит вкусно кушать,
Ни в грош не ставит миражи,
Мы тут приобретаем душу
В обмен на прожитую жизнь.



Хокку по-московски


Весной в Нагано непогано.
Но без нагана тяжело.
Нагано — всё-таки село.