Великому Бунину. Несказанно прекрасна!

   По вечерам я бродил в бору под перекличку козодоев – лесной ворожбы,
дни посвящал зачарованному миру бывшей княжеской усадьбы,
а по ночам слушал,  сидя  на крылечке, филинов – почти до сна. 
Усадьба была несказанно прекрасна.
    Дни стояли солнечные, жаркие. И по пути в усадьбу я шёл то в тени,
то по Солнцу, по песчаной дороге  – все эти дни –
среди душно и сладко благоухающей хвои, потом вдоль  реки,
по  прибрежным зарослям, выпугивая  зимородков, что обосновались здесь, казалось, навеки,   
и  глядя то на открытые загоны, сплошь покрытые кувшинками – белыми, как от мороза,
и усеянные стрекозами, выпучившими будто от жары глаза,
то на тенистые  стремнины,  где  вода  прозрачна,  как слеза,
хотя и казалась чёрной, и  мелькали серебром мальки –
серебристые мелкие  рыбки…
А затем  я переходил старинный  каменный мост – самый красивый путь при ходьбе –
и подымался к  усадьбе.
––––
Иван Бунин. Несрочная весна. (Отрывок.)
… по вечерам я бродил  в  бору под  ворожбу козодоев, по ночам  слушал,  сидя  на крылечке,  филинов,  а  дни  посвящал  зачарованному миру  бывшей  княжеской  усадьбы... Она несказанно прекрасна.
    Дни стояли солнечные,  жаркие. И по пути  в усадьбу я шел то в тени, то
по солнцу, по песчаной дороге, среди душно и сладко благоухающей хвои, потом вдоль  реки, по  прибрежным зарослям, выпугивая  зимородков  и  глядя то  на открытые загоны, сплошь покрытые белыми кувшинками и усеянные стрекозами, то на тенистые  стремнины,  где  вода  прозрачна,  как слеза, хотя  и  казалась черной, и  мелькали  серебром мелкие  рыбки, пучили глаза  какие-то  зеленые тупые морды...  А затем  я переходил старинный  каменный мост  и подымался к  усадьбе.