Из Д. Г. Лоуренса - Кенгуру полный текст

                ДГЛОУРЕНС


                КЕНГУРУ
                (полный текст)


               

      В северном полушарии
      Всё живое будто хватается за воздух или несётся под потоками ветра,
      Как олени среди каменистого грунта, или бьющие копытами лошади, или
                пушистые короткохвостые кролики.

      Или же мчится горизонтально, нападая на линию горизонта,
      Как быки или бизоны, или же дикие кабаны.

      Или скользит, как вода, увёртливая, что за край не ухватишь, подобно лисам,
                волкам, горностаям, степным собакам.

      Только мыши, кроты и крысы, и ещё барсуки и, может, медведи
      Кажутся тянущимися своим брюхом к земной пуповине,
      Или лягушки, что подпрыгивают, шлёпаясь вниз,- тянет их к центру земли.

      Но с жёлтым кенгуру совсем по-другому, когда он делает стойку,
      Кто свалит его - он тяжёл, как текучая капля, а при этом земли он едва
                касается.

      Капля, что падает вниз,
      Стремление вниз.
      Гораздо более сильное, чем у хладнокровной лягушки.

      Изящная самка кенгуру,
      Сидящая здесь как благоразумный кролик, но огромная, будто свинцом
                утяжелённая,
      И поднимающая своё узкое и привлекательное лицо, о! столь нежное, с
                чертами нежнее и тоньше, чем у кролика или зайца,
      Поднимающая своё лицо, чтоб обкусать мятный леденец, который ей нравится,
                чуткой самке кенгуру.

      Её нежное, удлинённое, породистое лицо.
      Её глаза, совершенно другие, столь тёмные,
      Такие большие и скромные, и отчуждённые, видевшие массу пустых рассветов
                в Австралии.

      Её крохотные болтающиеся лапки и ссутулившиеся викторианские плечи.
      И большой её вес ниже талии, её громадное белое брюхо
      С тонкой, младенческой, махонькой жёлтой лапкой, высовывающейся наружу
                и двигающимся, длинным и тонким ухом, похожим на ленточку,
      Как потешные украшения посреди её живота, раскачивание тонкой, молодень-
                кой лапки и одного тонкого ушка.

      Её брюхо, её крупные бёдра,
      И, к тому же, громадная, мускулистая, питонообразная протяжённость хвоста.

      Ну, мятных леденцов ей не достанется больше.
      С сожалением, чутко нюхая воздух, она поворачивается и уходит прыжками,
                медленными и грустными,

      На длинных, плоских лыжах своих лап,
      Правя, и толкая себя вперёд крепким, как сталь, змеиным хвостом.


               

Она снова остановилась, обернувшись вполоборота, посмотрела пытливым взглядом,
В то время как что-то быстро зашевелилось у неё в брюхе, и худое крошечное лицо
                высунулось из него, как из окошка,
Заострённое и слегка перепуганное,
Чтобы снова быстро пропасть с глаз этого мира, угнездиться в тепле,
Оставляя след другой болтающейся лапки.

Она смотрит всё время с неизъяснимой тоской! Как глубок её взгляд,
Как полны и бездонны её глаза, блестящие, как у австралийского негритёнка,
Что был потерян много веков средь полей бытия!
Всё глядит она с неутолимой тоской!
Бесчисленные века наблюдает, как что-то наступит,
Какой-то новый сигнал придёт от жизни в этой безмолвной, затерянной южной земле,

Где никто не жалит, кроме инсектов и змей, и ещё - солнца, - скудная жизнь,
Где бык никогда не ревел, не мычала корова, не кричал олень, не визжал леопард,
                не покашливал лев, собака не лаяла,
Но всё было тихо,разве что иногда попугаи трещали в призрачных синих кустах.

С тоскою она глядит замечательным влажным взором,
И вся её тяжесть, вся её кровь сочатся,
Словно разумный мешок, туда, к центру земли,
И живое дитя убирает лапку у двери её брюха.

Прыгай же, падай по нити, что тянет вглубь этой земли,
к тяжёлому её центру.





               

               
Kangaroo

by D.H. Lawrence

 

In the northern hemisphere
Life seems to leap at the air, or skim under the wind
Like stags on rocky ground, or pawing horses, or springy scut-tailed rabbits.
 
Or else rush horizontal to charge at the sky’s horizon,
Like bulls or bisons or wild pigs.
 
Or slip like water slippery towards its ends,
As foxes, stoats, and wolves, and prairie dogs.
 
Only mice, and moles, and rats, and badgers, and beavers, and perhaps bears
Seem belly-plumbed to the earth’s mid-navel.
Or frogs that when they leap come flop, and flop to the centre of the earth.
 
But the yellow antipodal Kangaroo, when she sits up
Who can unseat her, like a liquid drop that is heavy, and just touches earth.
 
The downward drip.
The down-urge.
So much denser than cold-blooded frogs.
 
Delicate mother Kangaroo
Sitting up there rabbit-wise, but huge, plumb-weighted,
And lifting her beautiful slender face, oh! so much more gently and finely-lined than a rabbit’s, or than a hare’s,
Lifting her face to nibble at a round white peppermint drop, which she loves, sensitive mother Kangaroo.
 
Her sensitive, long, pure-bred face.
Her full antipodal eyes, so dark,
So big and quiet and remote, having watched so many empty dawns in silent Australia.
 
Her little loose hands, and drooping Victorian shoulders.
And then her great weight below the waist, her vast pale belly
With a thin young yellow little paw hanging out, and straggle of a long thin ear, like ribbon,
Like a funny trimming to the middle of her belly, thin little dangle of an immature paw, and one thin ear.
 
Her belly, her big haunches
And in addition, the great muscular python-stretch of her tail.
 
There, she shan’t have any more peppermint drops.
So she wistfully, sensitively sniffs the air, and then turns, goes off in slow sad leaps
On the long flat skis of her legs,
Steered and propelled by that steel-strong snake of a tail.
 

               
Stops again, half turns, inquisitive to look back.
While something stirs quickly in her belly, and a lean little
face comes out, as from a window,
Peaked and a bit dismayed,
Only to disappear again quickly away from the sight of the
world, to snuggle down in the warmth,
Leaving the trail of a different paw hanging out.

Still she watches with eternal, cocked wistfulness!
How full her eyes are, like the full, fathomless, shining
eyes of an Australian black-boy
Who has been lost so many centuries on the margins of
existence!
She watches with insatiable wistfulness.
Untold centuries of watching for something to come,
For a new signal from life, in that silent lost land of the
South.

Where nothing bites but insects and snakes and the sun,
small life.
Where no bull roared, no cow ever lowed, no stag cried,
no leopard screeched, no lion coughed, no dog barked,
But all was silent save for parrots occasionally, in the
haunted blue bush.

Wistfully watching, with wonderful liquid eyes.
And all her weight, all her blood, dropping sackwise down
towards the earth's centre,
And the live little-one taking in its paw at the door of her
belly.

Leap then,and come down on the line that draws to the earth's deep,
heavy centre.


                Sydney 



D.H.Lawrence