Памяти А. Т. Твардовского

Погиб поэт, невольник чести...
Не от свинца, не от молвы –
от них, сидевших рядом, вместе,
в торжественные дни Москвы.
Предрешено было паденье.
(Спасти – кого ты там найдешь...)
высоких лиц неодобреньем,
боязнью правды, верой в ложь.
Он был возвышен и отмечен,
пока дорогой фронтовой
шел Тёркин, не сутуля плечи,
рожденный им самим герой.
Стихи не пишут по указке.
Его ценили до поры,
пока он славил подвиг Братска
и покоренье Ангары.
Пока всё светлое, без грязи…
Пока запретную черту
поэт  не перешел ни разу –
он оставался на посту.
Беда – заглядывать в провалы,
где с горечью смешался мрак,
где чей-то череп зубы скалит
и говорит, что он – не враг…
Так в страшный мир открылась дверца,
тропа вела, а не пути.
Но совесть – это плод под сердцем,
что ждет поры, чтоб в мир сойти
и бросить правду зла и мрака,
снять тяжесть взваленной вины,
чтобы во мраке – вспыхнул факел
расставшейся с бедой страны;
чтоб в наливающейся силе
не забывали скорбный путь;
и никогда чтобы в России
не повторился  страшный суд;
чтоб за колючею оградой,
где вышек ряд и лай собак,
не наступал души упадок,
не погружался разум в мрак…
О, как той правдой был напуган
тот, кто повелевать привык.
И обвязал поэта туго,
опасный вырвали язык.
Был выбор средств рекомендован,
означен путь был и предел.
Не руки, а связали - слово!
Что, кроме слов, поэт имел…
Без хлеба можно и без соли,
без ласки можно и добра;
и можно жизнь прожить в неволе;
без света можно, без костра.
Но через стены и оковы
в судьбе заброшенной любой
должно светить, как солнце, слово:
оно – пароль, надежда, бой.
Оно – поля, леса и звезды.
Оно – смысл жизни и друзья.
Ведь для поэта слово – воздух.
Отнять его – и жить нельзя!
Его сломила злая сила.
Он в землю связанным зарыт.
Но молча у его могилы
Иван Денисович стоит.
И нету памятника выше
в жестокий век, в железный век.
чем этот, что из ссылки вышел,
зря обвинённый человек!