из сборника Дни

В глуши тревожных полуночных бдений.
Когда смолкает отзвук долгих дней
(так ожидает Себастьяна замерший театр
и разогревшийся оркестр исчезает в черной яме),
Прислушиваюсь-
Оклик чей заставит обернуться…

Не ты ли, ангел мой, души хранитель,
Напоминаешь о себе поющим голоском
И, светлой грустью овевая,
Укроешь плечи мне прозрачным ласковым крылом.

Но не с твоей ли легкой подтасовки
В привычку вылилась игра длиною в жизнь,
Игра, в которой горизонт
Ребром волны, от берега сбежавшей,
Манит ногою наступить
На землю, облюбованную богом,
Где нет ожогов от огня и где прозрачны души,
И где не обязательно касанье губ, чтоб флейта ожила…

Прислушиваюсь…Милая,
Не твой ли голос сонный
Меня встревожено по имени назвал?
Чего ты испугалась? Сон разгульный,
Своей невестою тебя назвав,
Перед тобою разостлал сады,
Где всё, как в черно-белых снимках,
Всё движимо и всё беззвучно,
И ты ступаешь, не примяв травы.

Не думай о пустом. Что не изменишь-
Того не избежишь. А утром вряд ли вспомнишь
Того, кто в призрачных садах с тобою говорил.
Спи, драгоценнейшая, безмятежно,
Сложив ладони лодочкой под теплою щекой.
Я не беглец теперь
И, может быть, как окрыленный Моцарт,
Прислушиваюсь к музыке ночной.