Великому Бунину. Молодые господа и творец

Если писать о разорении помещиков, то я хотел бы выразить только его поэтичность – так:
бедные  поля, бедные  остатки  какой-нибудь усадьбы, сада, дворни, лошадей, охотничьих собак, 
старики  и  старухи, то есть "старые  господа",
которые ютятся в  задних  комнатах, уступив передние молодым – всё это грустно, трогательно, да. 
   И  ещё  сказать, каковы  эти  "молодые  господа":
они  неучи, бездельники,  нищие,  всё ещё думающие, что они голубая кровь народа, 
единственное высшее, благородное сословие – всегда.
    Дворянские картузы,  косоворотки, шаровары, сапоги.
Когда собираются – сейчас же выпивка, куренье, хвастовство;
водку пьют из  старинных бокалов для  шампанского – баловство; 
с хохотом заряжают холостыми зарядами ружья, изрядно уже выпивши сами,
и стреляют в зажжённые свечи,  тушат их выстрелами...
   Наш бывший дворовый, слепой старик Герасим, прихрамывающий на левую ногу, 
ходил, как все слепые, приподняв лицо и как бы прислушиваясь, по наитию щупая палкой дорогу.
Каждую летнюю зарю Герасим, несмотря на  слепоту,  ходил в поля  ловить перепелов –
Наслаждаться их перекличкой, разносимой по полям тёплым ветром, дующим в слепое лицо. Но что это был за лов!
Он говорил, что нет ничего на свете милей замирания сердца, когда уже нельзя дальше идти,
 в те минуты, когда перепел, всё ближе подходя к сети,
через известные промежутки времени бьёт всё горячее, всё громче и всё страшней для ловца.
Вот был истинный, бескорыстный поэт, душа – творца!

–––––––––
Иван Бунин. Жизнь Арсеньева.
КНИГА ПЯТАЯ. (Отрывок.)
XIV
Если писать о разорении,  то  я хотел  бы выразить  только  его поэтичность. Бедные  поля,  бедные  остатки  какой-нибудь усадьбы, сада, дворни, лошадей, охотничьих собак,  старики  и  старухи, то есть  "старые  господа",  которые ютятся  в  задних  комнатах, уступив передние молодым, --  все  это грустно, трогательно.  И  еще  сказать,  каковы  эти  "молодые  господа": они  неучи, бездельники,  нищие,  все еще думающие, что они голубая кровь,  единственное высшее,  благородное  сословие. Дворянские  картузы,  косоворотки, шаровары, сапоги  ... Когда собираются, сейчас  выпивка, куренье,  хвастовство.  Водку пьют  из  старинных бокалов для  шампанского,  с хохотом заряжают  холостыми зарядами ружья и стреляют в зажженные свечи,  тушат их выстрелами.
Наш бывший дворовый,  слепой старик Герасим, ходил, как  все слепые, приподняв лицо и как бы прислушиваясь, по наитию щупая палкой дорогу.
Каждую летнюю зорю Герасим, несмотря на  слепоту,  ходил в поля  ловить перепелов, наслаждаться  их  перекличкой, разносимой по полям теплым ветром, дующим в слепое лицо. Он говорил, что нет ничего на свете милей замирания сердца в те минуты, когда перепел, все ближе подходя к сети, через известные  промежутки времени  бьет  все  горячее, все громче и все страшней для ловца. Вот был истинный, бескорыстный поэт!