***

Так в предсмертных муках не молятся, не умоляют, как я. Господи, да скорее бы все это кончилось. Кончилось. Из меня скорее бы вынули остатки стекла, колючей проволоки, стальные крюки и пули. Заживо же, наживо же, гляди распадаюсь и трескаюсь. Господи, так не бывает, чтобы все это весело, но я улыбаюсь, смотри же, любуйся, Господи. Я распадаюсь на атомы и на молекулы. Связи нейронные тоже разрушены, клетки порушены. Я улыбаюсь, Господи. Говорят, душа пострадавшая ценится выше, коллекционная. Только не ври мне, пожалуйста, что у тебя для меня отдельная миссия, а не ниша на полке с наградами. Я же пропащая, умная, не успокоюсь и упокоенной точно не буду. Я же... Другая. Как будто клейменая. Избытками разума, чувствами, злостью же. Тобою дарованных. Что это, Господи? Или мучения наши тебе как те сласти? Коробка с конфетами – усталость, агония, муки и самое пряное – вина и стенания. Господи, хватит уже. И заткнись. И проваливай, Господи.