Навеяно войной в Цхинвале 08. 08. 2008г

Закончив на сегодня все свои дела, я решил прилечь на свой, повидавший на своем веку, диван. Решил, да так и не прилег.
За окном начинает смеркаться. День убежал незаметно, как убежали незаметно до него, соединяясь в недели, месяцы и годы, мои сорок пять насыщенных яркими красками лет.
Настроение никакое. В комнату вползает звук, работающей за закрытой дверью
стиральной машины, раздражая и мешая сосредоточиться. С улицы доносится детский плач и рев не прошедших технический осмотр неисправных автомобилей, заставляющих фыркать огромную армию  тротуарных ходоков.                Вместительная  комната с высоченными потолками, устлана коврами – пылесборниками. Старые, но еще крепкие кресла и многоярусные цветочные подставки, доставляют внутреннее удовлетворение.
Слава Творцу, здесь нет шифоньеров, сервантов и шкафов, отбирающих свободное пространство у помещения.
На балконе вывешены, немногим ранее отстиранные все той же, бесплатно доставшейся мне стиральной машиной, разноцветные полотенца. Чуть далее границ балкона, начинающие желтеть листья, уныло смотрят на землю, пока еще покрытую зеленой травой. Сравнительно недавно посаженные у зданий деревья, дают прекрасную тень и  доставляют огромное наслаждение выходящим подышать на платформы балконов, жителям старых «Сталинок».
От безделья я сажусь за мой, весь покрытый царапинами, совсем уже старый письменный стол.
Наверно я взял в свои руки тетрадь и ручку  оттого, что уже долгое время мне не дает покоя вопрос, как лучше донести до молодых и сильных ребят,  что такое война. Не в плане политики. В плане воспитания и правильного понимания.
Часто слышу такое выражение: - Наши отцы и деды четыре года вшей кормили в окопах.
Что может принести эта связка слов доброго или полезного подрастающему поколению?
С самого раннего детства я слышал рассказы ветеранов Великой Отечественной. Рассказы из уст тех, кто в то время, когда их отцы сражались на фронте, ждали их с голодным желудком и босыми ногами.
Я узнавал, чем занимались захватившие наши земли агрессоры – немцы и румыны. Как они относились к местному населению и находившимся в лесу партизанам. Что они вытворяли с коммунистами. Слышал о героях, принесших себя в жертву ради жизни на земле.
 И до сих пор, благодаря этим рассказам, правдивым книгам и фильмам о том сложном времени, перед моими глазами стоят лица героев, описанных старшими. Героев, пропавших без вести и замученных в немецких лагерях, оставшихся лежать в лесах и болотах. Сыновей и дочерей моей Великой Родины. Моего СССР.
   Моя учительница и мой друг – Зинаида Черменовна Баскаева была совсем еще маленькой девочкой, когда враги ступили на землю многострадальной Осетии. Сегодня все знают, где был нанесен первый сокрушительный удар по уже врезавшимся вглубь страны фашистам и откуда их погнали назад, не дав оправиться,  в Германию. Поэтому я оставляю историкам их законное право описывать бои и территории, на которых  проявили мужество и доблесть сыновья всех братских народов, сплотившихся в один мощный, сокрушающий противника кулак.
Так вот. Зинаида Черменовна рассказывала, что немцы вели себя сдержанно и спокойно. Монстрами и чудовищами были румыны. Это они бесчинствовали и жаждали крови. Бывало даже, немецкие офицеры  наказывали их за чрезмерную жестокость.
         В доме моего деда, сражавшегося на фронте в чине старшего лейтенанта, командовавшего стрелковым взводом, волею насмешницы Судьбы, находилась немецкая комендатура. Перед самым приходом немецких захватчиков бабушка моя – Зинаида Борисовна Пагиева( Таболова) - собрала своих детей. Дала старшему  мальчику котомку в руки, взяла второго на руки. И так, не отпуская от себя одного и прижимая к груди второго, в толпе таких же, напуганных войной людей, под скрип колес редкой в те времена арбы, катившейся перед ними, ушла в лес к партизанам.
     Спасая своих малышей, четырехлетнего Казбека и трехмесячного Юру(Алик), бабушка избежала смерти и сама. Немцы ни за что не оставили бы ее в живых. Ведь ее муж, верный Родине и присяге офицер, бил врага на передовых, не жалея себя.
        Немцы сбросили несколько бомб на окраинах города, для острастки населения и вошли в город. Когда же входили наши войска, то прежде чем войти наземной армии, они  разнесли бомбами с самолетов пол – города. Вообще складывается впечатление, что большая часть тех миллионов, что погибли  на фронтах и в тылу, была уничтожена нашим же генеральным штабом, отдававшим бездумные приказы. Сказано же - «Любой ценой».                Да еще дед рассказывал, как многие, идя в штыковую атаку, избегая смерти, кричат и безумно машут штыком во все стороны, не слыша никого и не видя, пытаясь сделать все, чтобы сталь не коснулась их плоти. Миллионы гибли именно так, от рук своих братьев. Страшно.
Возможно, именно так погиб пропавший без вести, гордый и несгибаемый  Сосланбек, брат моего деда Харитона. Второй брат, Александр (Бекка), вернулся с войны живым. Пуля оценила храбреца и пощадила его. Это он, до того, как попал на фронт, отвел жену и сыновей своего брата в лес, спасая их от неминуемого конца. Третий брат, Михаил (Ноги), работал машинистом тепловоза. Не в состоянии по причине серьезной травмы уйти на фронт, он помогал Родине ковать победу в тылу. Отец героев ушел на войну первым.
       Говорят, когда солдаты неслись на врага лавиной в штыковую атаку, спотыкаясь, падая, и снова поднимаясь, чтобы продолжить движение навстречу смерти, их заставляли кричать: - За Родину! За Сталина! Говорят, их заставляли так кричать. Абсурд. Дед смеялся, слушая такие глупости по радио и телевидению. Как то он усадил меня рядом и попросил посмотреть вместе с ним передачу на тему: «Сталин плохой, Сталин виноват, людей запугали» и т.п.  Тогда он произнес такую фразу: - Разве тебя кто – либо услышит во время боя, когда вокруг рвутся снаряды, жужжат нескончаемым свистом пули, кричат и стонут раненные и бьющиеся в предсмертных конвульсиях люди? Или те, кто создает такие передачи, думают, что рядом с каждым бойцом бежал политрук с блокнотом в одной руке, пистолетом в другой, ручкой во рту, и заносил фамилии и звания тех, кто не кричит:  «За Сталина!» в черный список? Ложь! Мы любили Сталина и готовы были отдать за него свою жизнь потому, что только Он мог выиграть эту войну. И мы отдавали свои жизни! Не слушай этих болтунов. Им нужен дешевый авторитет,  и они его зарабатывают, выставляя себя героями. Все вернется на свои места.
              Кормили вшей.                Кто, интересно, первым сказал эту глупость? 
Не вшей они кормили, люди дорогие!  Вороны клевали их плоть, выклевывая глаза и внутренности. И не столько немцы убили народу, сколько поубивали голод и холода, в которые и одеть то бойцам было нечего. Гибли массово от пневмонии и плеврита, укутываясь в мокрые, грязные шинели в надежде согреться и превращаясь в сосульку. Умирали от интоксикации, от незаживающих ран, от чахотки, нехватки лекарств.
    Не кормили наши деды вшей в окопах. Они там заживо гнили, матеря немцев и пославших их на верную смерть генералов с широкими красными лампасами, сидевших в уютных кабинетах, со следами стула на задней поверхности брюк.  Это они отдавали приказы идти на смерть, не задумываясь ни над количеством жертв, ни над матерями и вдовами, ждущими своих мужей и сыновей.
            Плохо, когда болит зуб. Больно, когда всю ночь не дает заснуть простуженное ухо. Но зная, что завтра можно будет пойти в поликлинику, и тебе  помогут, ты не достанешь свой табельный пистолет, не сунешь его себе в рот и, попрощавшись с жизнью, не нажмешь на курок.
               А  там, на фронте, больниц и поликлиник не было. Зато были переломы, которые не ставили в гипс. Были вывихи суставов, которые не вправляли, травмы, ушибы, растяжения, разрывы, радикулиты, колотые и резаные раны, которые не зашивались и не перебинтовывались. Перетянутые кое – как, наспех гимнастеркой артерии и гниющие, отмирающие прямо на глазах у самого раненного конечности. Боль и страх на лицах,  идущих в атаку и умирающих людей.  И безысходность.
              Мой дед – Харитон Борисович Пагиев (Гамел), вернулся с войны, имея несколько огнестрельных ранений, медаль. « За победу над Германией» и «Орденом Красной Звезды». Воевал на Юго-Западном фронте в составе 161 стрелкового полка 95 стрелковой дивизии, затем в составе 11 особой стрелковой дивизии в должности командира взвода. В составе 867 стрелковой дивизии в должности командира транспортного взвода. На Закавказском фронте был в составе гужтранспортной роты 47 армии командиром транспортного взвода. В составе 4 гвардейской стрелковой бригады 10 гвардейского корпуса в должности командира стрелкового взвода. Дважды был контужен  и дважды лечился от слепоглухонемоты в звакогоспитале № 5405 г. Кисловодска.На излечении по ранению дважды находился в Центральном санатории РККА гор. Ессентуки, на излечении по ранению в Центральном санатории РККА гор. Сочи.  Горло и сухожилия тыльной стороны ладони были перебиты немецким штыком. Ни разу я не услышал из уст этого человека, прошедшего сквозь Ад, что у него что – то ноет или болит. А ведь он даже дышал с трудом.
 Во время рукопашного противостояния штык перебил кадык старшему лейтенанту Харитону Пагиеву. После боя фашисты ходили по грудам  тел и добивали раненных. И врагов и тех из своих, раны которых были уже не совместимы с жизнью. Увидев офицерскую портупею Харитона, они отделили его от навалившихся на него тел убитых солдат, и подняли бойца на руки. Так он попал в немецкий госпиталь. Гамел  помнил, как его подвешивали горизонтально к ветвям дуба, заливали через рану в горле теплую воду, затем переворачивали лицом к земле,  и вода выливалась из него, пузырясь и неприятно булькая.                Перед самой войной Харитон вместе с другом и земляком Татари Зангиевым проходили медицинские курсы для молодых офицеров в Ростове. Поэтому он понимал, что его готовят к операции,  промывая рану и желудок. Сама операция помнилась смутно. Зато Гамел хорошо помнил, как он начал курить. Ввиду того, что он не мог совершать полноценных вдохов, немцы заставляли его курить их табак пачками в день. Благодаря кашлю, легкие, хоть урывками, но получали достаточное количество кислорода.
              Молодой немецкий офицер, по внешним признакам, только что вернувшийся из боя, указывал солдату путь, по которому он  собирался  вести пленного на допрос. Его мягкие сапоги приковывали взгляд пленного красноармейца. Он был приблизительно того же возраста, что и Харитон. Через плечо была перекинута офицерская портупея красного командира, которая и сыграла главную роль в выздоровлении старшего лейтенанта. Харитона лечили , рассчитывая на то, что он может иметь нужную фашистам информацию. Немцы решили идти коротким, через прилегающую к лесу рощицу, путем.
                Оставшуюся часть войны Харитон прошел с  висящим на поясе немецким офицерским штыком, отмеривая километры мягкими немецкими  кожаными сапогами. Судьбу второго немца решили партизаны, которым его передал как языка Харитон.
                Когда его контузило второй раз, товарищи, приняв его за убитого, сделали то, что было в то время абсолютно естественным. Положили на лицо платок и слегка закидали землей. Каково быть похороненным заживо?! Выбраться помог часовой, увидев, как зашевелилась земля.
            Вшей кормили. Четыре года.
 Многие воевали, чуть ли не в два раза дольше! Бригады советского военачальника, генерала армии, Героя Монгольской Народной Республики, Дважды Героя Советского Союза  Иссы Александровича Плиева, бившие врагов на Халхин-Голе, домой вернулись в 1947 году.
           А те, что не дождались мужей и сыновей?.. А те, у кого по девять сыновей уходило на войну?
Памятник скорбящей матери в РСО – Алании. Где над матерью, одетой в черные траурные наряды летят семь журавлей, олицетворяющих рожденных и взращенных ею, в бедности, но благородно семерых героев. Ни один из них не вернулся в отчий дом, не наколол дров, не накосил сена. Каждый покрыл себя славой. У каждого из них была славная кончина. Но от этого горе матери было еще более великим. Ведь даже слабого и немощного ребенка больно терять.
              И таких семей было много. Уходили из дома и не возвращались и по пять сыновей и по шесть. Каждый второй ушедший из Осетии на войну не вернулся с кровавых полей. А ушли практически все, кто был в состоянии держать оружие. Все, кроме грудных детей и немощных стариков.
                Дети.  Что сказать о тех обобранных судьбой малышах, которые не знали, что такое сахар, конфеты, обувь,  рубашка, сытый желудок, ласка матери, улыбка отца?
Недавно прочитал книгу большого мастера в воспитании подрастающих поколений. Одного из лучших, на мой взгляд, учителей, не удостоенного, как ни странно даже звания «заслуженный учитель», Таймураза Лекова  «На волне моей памяти».  Небольшая, легко читаемая за пол – часа книжка. Сколько в этих, буквально нескольких страницах, чудовищного горя подростка, оказавшегося один на один с самой жизнью! Рекомендую вам прочитать это произведение.
                Мой отец – Казбек Харитонович Пагиев проработал партийным организатором в Алагирском  районе Северной Осетии. Затем работал директором Дома Культуры, директором кинотеатра «Комсомолец» в городе Алагире. Отставной майор, не гнушался работать руками и бескорыстно строил дома для друзей и родственников.                Он рассказывал, что когда они с мамой вернулись домой из леса, увидели возле снесенного наполовину снарядом ствола дуба лежащего  юношу в форме офицера вермахта, истекающего кровью. Видимо, снаряд попал не только в дерево, стоявшее посреди двора. Немец смотрел в глаза мальчика и по лицу его текли слезы. Рот беззвучно шевелился, напоминая движение губ выпавшей на берег рыбы. Бок парня был разворочен, и кровь обильно орошала под ним траву.
 - Его бросили! Оставили умирать боевые товарищи, спасая свои комендантские шкуры! Возможно,  он плакал оттого, что его предали. Возможно, хотел в последний раз увидеть глаза любимой мамы.
              Фашист, не отрываясь, смотрел в глаза мальчика, тщетно пытаясь что – то сказать. Затем из его рта, пузырясь, вырвалась кровавая пена.  Умирающий молодой офицер  глазами указал мальчику  на сумочку. Видимо при его падении она выскользнула из рук, и сейчас лежала в паре метрах от него. Казбек понял, чего желает раненный. Подбежав к сумке, мальчик  поднял ее, поднес к лицу умирающего  человека и открыл. Из сумки вывалилась банка тушенки, пара шоколадок и несколько кусочков белого, как снег, редкого сахара.                Немец улыбнулся и закрыл глаза.
               Не говорите, что наши деды кормили вшей в окопах. Они этого не делали. Они спасали мир ценой жизней своих. Страшной ценой,  создавая новую жизнь для новых поколений.
                Сегодня восьмое августа две тысячи четырнадцатого года от рождества Христова. На улице уже темнеет. Под балконом все никак не успокоится малыш в коляске. Дай Бог ему много лет жизни под светлым мирным небом. Пусть никогда не услышит он шума летящих со страшным свистом ракет, накрывавших Цхинвал и его жителей в августе две тысячи восьмого года. Пусть не узнает никогда, что такое предательский удар в спину рядом живущим соседом. И пусть себе плачет на здоровье, пока в коляске. Ну,  все. Пора снимать высохшие полотенца с бельевых веревок и
     все – таки, наверно, прилягу.                Птн. 08.08.2014г.