В феврале

…возражения не уместны,
стоит только казаться слабой
И, опершись о стену, сделать
вид, что кружится голова,
Остальное он сам исполнит.
И окажется самым главным,
только белое полотенце
И желанье в его глазах.

Понедельник. Был дождь со снегом.
В дневнике кроме слов «любима»
Резкий прочерк и длинный номер.
Уже месяц как нет вестей
От безумного восхищенья.
И тускнеющий ломтик нимба,
В отраженье осколков счастья,
Ещё жалостней и тусклей.

Вторник. Прожито по иному.
Обличить государство всуе
за холодные батареи -
бред, достойный кликуш в метро.
Выпей кофе, оно согреет.
И  ногами черти прямую,
По привычному себе рейсу,
Но приевшемуся уже давно.

В среду почты отчёт недельный.
Очертанья безумной правды.
На страницах желтеют фото -
жизнь звезды, хоть одним глазком.
Обминая страницы трёпа
и всемирного тяготенья
в грязи попа и откровенья
как спасение - гороскоп.

И в четверг ничего не светит.
Хмурый день налипает снегом
И трамваи ни «хэ» не ходят.
Заметая судьбы кольцо,
Наслаждается вольный ветер,
И качается Ангел сонный
В холостом, предгриппозном бреде,
Смазав жиром собачьим лицо.

Утопает в петле удушья,
Как в тепле шарфа маленький мальчик,
Город, белой стрелою пущен,
В распростёртые небеса.
И звенит на кофейной гуще,
Деликатно отставив пальчик,
Опостылевший и вездесущий
Одиночества верный знак.

После пятницы быть субботе.
На работе опять интрижки.
Затаясь за никчемной книжкой
В паритет пережить войну.
И вернутся домой разбитой,
Переполненной, даже слишком,
Чтоб упасть от дурной зевоты,
Так сказать, отойти ко сну.

Воскресенье разбудит Солнцем.
У окна голубая ветка.
Уже год как к другой уехал.
Уже год, как другая с ним…
И зимы запыленной  счастье,
Заскучать как-нибудь за летом
Потечет по щекам обветренным,
Словно оттепель без весны.