Тим. гл. 26. 6. по Колин Маккалоу

26.6
— Так почему не молвил слова,
Что может сделала не так,
Иль я плоха, здесь нет и крова,
Тебе не нравится наш брак?

В глазах искрились уже слёзы
И покатились по щекам,
Он вспоминал свои все грёзы,
А, может быть, не знал и сам.

Но вдруг и нежная улыбка
Весь озарила Тима лик,
Была ли новая «попытка»,
Ведь он мужчина молод, дик.

Сжимая крепче её груди,
Он, наконец, заговорил:
— Чтоб там не говорили люди,
Тобою, Мэри, я грезил,

Ты говорила мне однажды,
От счастья буду плакать я,
С тобой я счастлив, это важно,
Давно же я люблю тебя.

Пленённая его признаньем,
Склонила голову на грудь,
И Мэри с полным пониманьем
С ним продолжала в жизни путь.

Она ослабла от признанья,
Но облегченье гнало кровь,
Вот, вот оно её призванье,
Отдать ему свою любовь.

— Я думала, сердит за что-то,
За что, не знаю, на меня…
Когда была в больнице, кто-то
Поссорил нас с тобой «любя».

Ладонь просунув ей в затылок,
Таща сквозь пальцы прядь волос,
Он был при этом очень пылок,
И на вопрос, задал вопрос:

— Да разве мог бы я сердиться
За что-нибудь, да на тебя,
Я не сердился, а стыдился,
Как думал, бросила меня.

Когда я думал из-за папы
Ты отвернулась от меня,
Бежал на пляж я «тихой сапой»,
В душе же всё тебя любя.

— А почему молчал ты ночью?
— А разве надо говорить?
Тебя увидел я воочью,
Не знал, как пару слов сложить.

Одно имел я лишь желанье
Исполнить всё, как Рон велел,
Я истомился в ожиданье
От наших всех с тобою дел.

Не мог уже остановиться,
Когда начал «играть я роль»,
Мне оставалось лишь дивиться,
«Не спутать, в чём же в этом соль».

— Тебе рассказывал всё папа,
Что делать с дамой, если — муж,
Когда уже, «сойдя ты с трапа», 
И вовсе ей уже не чужд?

— Конечно, я спросил, греховно
Мне целовать тебя сейчас?
И он ответил, Вы законно
Супруги есть на этот час.

Ещё поведал, что мне делать,
Чтоб был я с дамой вездесущ,
Откуда знать мне было, ведать,
Ведь разум мой не так «могуч».

Что затаишь ко мне обиду,
Коль не «сыграю эту роль»,
Хотя и не подашь и вида,
Заплачешь, будто это боль.

— Но у меня и нет желанья,
Увидеть слёзы на глазах,
Обидеть от непониманья
В интимных всех людских делах.

— Но я ведь не нанёс обиду,
И не дождался я и слёз?
От этих слов и Тима вида
Лишь смех «забрал» её всерьёз.

Она обняла крепко мужа:
— Ты не обидел меня, нет,
Боялась я, совет мой нужен
На пикантный сей предмет.

Я умирала вся от страха,
Придётся делать всё самой,
Я в этом деле слабый знахарь,
Мы чудно справились с тобой.

Ты справился со всем отлично,
В твоих неопытных руках,
В добавок к ним с моими лично,
Мы не «остались в дураках».

Ведь я же — старая уж дева,
И опыт в деле — никакой,
«Я не ходила ведь налево»,
И ты теперь мне дорогой.

В тебя влюбилась я давненько,
Сейчас всё больше я люблю,
Тебя узнала хорошенько,
Тебя я, Тим, боготворю.

— А — «я люблю», такое слово,
Не лучше ль «нравишься» сказать?
— Конечно, лучше, как основа,
Коль верно смысл ему придать.

— Теперь тебе одной я, Мэри,
Лишь буду говорить «люблю»,
А остальным, по крайней мере,
Что «нравятся», я подарю.

26.7.

Когда в лучах дневного света
Проникла в комнату заря,
Всё пахло тёплым, южным летом,
Питая нежным светом дня.