Снова замерло всё до рассвета...

               
               

      Эту историю мне рассказал мой старший товарищ - коллега по работе. Случай этот произошёл в конце 60-ых годов прошлого века и, как мне кажется, заслуживает того, чтобы первым быть мною вам рассказанным. А в прочем, вам -судить.
      Заканчивался очередной год построения, кажется, "развитого социализма". За несколько дней до наступления Нового Года, в вестибюле проектно-изыскательского института появилось красочное объявление, приглашающее всех желающих на встречу Нового Года - 29 декабря, в 18 часов, в помещении клуба. В программе праздничного вечера предусматривалась торжественная часть (для молодых расшифровываю: это небольшая речь руководителя или местного партийного лидера, речь минут на сорок, похожая на речь незабвенного Серафима Огурцова из фильма "Карнавальная ночь". Затем шёл концерт художественной самодеятельности, лотереи, розыгрыши и конечно (на десерт) - праздничный банкет с шампанским и танцами.
       Все, кто работал в те  годы в подобного рода институтах, хорошо помнят, что происходило во время подготовки такого новогоднего мероприятия. Последнюю неделю перед праздником институт полу работал – полу готовился. Короче, 29 декабря уже с утра институт лихорадило, а из некоторых комнат и даже из отдельных кабинетов доносился ароматный запах вина, кофе и парфюма (для соответствия времени происходящего - я должен отметить, что такого слова тогда не употребляли, и точнее вместо парфюма надо употребить - запах вина, кофе и чудной смеси "Шипра" и "Красной Москвы").
       Среди прочих номеров программа концерта включала песню Бориса Мокроусова "Одинокая гармонь". Помните - "Снова замерло всё до рассвета, дверь не скрипнет...". Песню эту собирались исполнить дуэтом ...ну, назовём их Володей и Сашей; а  аккомпанировал им на гармошке - Николай. Ребята много и успешно выступали ранее, и теперь упорно репетировали (на празднике предполагалось присутствие всего руководства института и гостей из смежных институтов, а также товарищей по партии из райкома и по профсоюзу - из Министерства). Репетировали ребята и в последний день - 29 декабря. Но, поскольку праздник начался, как я уже сказал, несколько раньше, то к началу концерта певцы "вырубились" и, уронив головы на рабочие столы, крепко спали и даже чуть храпели. Что же касается гармониста, то у него хватило сил и памяти - добраться до зала, улечься за кулисами и даже, как он позднее вспоминал, с горем пополам выслушать "тронную" речь и даже поаплодировать своим товарищам, выступавшим в концерте.
       Наконец, ведущий объявил: "А сейчас дуэт таких-то исполнит песню Мокроусова на слова Исаковского «Одинокая гармонь». Аккомпанирует такой-то. Зрители дружно зааплодировали. Задумавшийся Николай, очнулся, подхватил на плечо инструмент и бочком, бочком выдвинулся на авансцену, где ведущего уже не было, а стояла табуретка для аккомпаниатора.
          Далее произошло следующее. Николай поклонился залу, достал из кармана брюк мятый носовой платок, густо высморкался, снял гармонь с плеча, поставил её на табуретку, объявил: - "Песня «Одинокая гармонь»" и добавил: - "Исполняется в первый и в последний раз". Сказав это, он развернулся (оставив гармонь на табуретке) и чётким шагом бравого ефрейтора вышел за кулисы и исчез. В зале возникла недоумённая тишина, а затем разразился дикий хохот. Смеялись все: инженеры и техники, повара и профсоюзные лидеры, товарищи по концерту и глухой фотограф дядя Петя. Не смеялись два человека: ... (вы правильно угадали -это были директор института и секретарь парторганизации).
          Вся эта история заканчивалась уже после Нового Года. Гармонист, как член Партии, получил взыскание по партийной линии, а двух беспартийных певцов лишили месячной премии по итогам работы отделов.
          Должен Вам, мои читатели, сказать, что я поверил в эту историю: во-первых я слышал её позже ещё не раз и от разных людей; а во-вторых, сам стал свидетелем в чём-то похожего случая, произошедшего там же, позднее (уже в 70-ых годах). Мой знакомец Серёга - молодой комсомольский активист с задатками явного карьериста был назначен на время очередного новогоднего праздника в институте командиром народной дружины и должен был отвечать за порядок и поддерживать его. В результате Серёга так набрался, что поддерживать пришлось его, и уже к середине вечера Серёга сладко спал в комнате дежурного. Я не знаю, что ему снилось, возможно, что-то и приятное, но на следующий день Серёга с треском вылетел из состава комсомольского бюро института.
          Этот случай Серёге не помешал и позднее, когда наступила "перестройка", а продукты и промтовары стали стремительно исчезать из магазинов, Серёга у нас же в институте успешно руководил распродажами дефицитных промтоваров, произведённых в западных странах. Серёга, в общем по духу был прирождённый руководитель.