Путь

Путь.
1. Сентябрь 1983 г.

Мое имя Артем Сайнега.
Моя родина –Горный Алтай.
Моя жизнь в ритме конского бега,
Все дальше в далекую даль.
Шпоры коню. Скорей, в гору.
Рассвет обгоняя, в рай.
Обрыв. И мне покорен
Мой необузданный край.
Коня на дыбы. 200 метров.
Внизу. Давай ветер, дуй.
Свети в тучах пламя рассвета.
И реви внизу, в бездне, Катунь.
Дома мама встречает улыбкой.
Кошка тихо урчит у стола.
А там стоит теплая крынка
Парного, с утра, молока.
Только воздух струною тонкой
Искрит, как ток в проводах.
Только в глазах тревога,
В маминых серых глазах.
-Мама, тебе все известно.
Прошу, не своди с ума.
Два дня назад повестка
Мне в военкомат пришла.
Вчера я собрал свои вещи.
Я еду сегодня, сейчас.
Ну что же дрожат твои плечи
И слезы текут из глаз?
-Я боюсь, Артем, я боюсь.
В чужой мир отпускать так страшно.
-Мама, я тоже трясусь.
Ты держись, мне это важно.
Я буду писать тебе письма
Каждые две недели.
Ты только, прошу, дождись их.
Мам, ну смотри веселее!
-Сыночек, не плачу, не буду.
Ты уж меня извини.
И шепчут одни только губы:
-Храни тебя, Боже, храни.
2.
В душном плацкартном вагоне,
На поезде в Новосибирск.
А мама там, на перроне,
В толпе пугающих лиц.
Комиссия. Военкомат.
Толпа пацанов молодых.
Смеются все, но стоят
Напрягшись. Встал среди них.
Нас шеренгой построили плотной.
-Осенний призыв! Это нам.
-Вы теперь 104-ая рота.
Пункт назначенья – Афган.
-Меня зовут майор Семко.
Я теперь ваш командир.
Никому не будет легко.
Каждый сам за себя, один.
Афган. Как обухом слово,
Раз и прожгло до дна.
Афган. Как бритвой по горлу.
Значит послезавтра война.
Утро. Мне выдали форму.
Цвет песка. Малая, жмет.
Отстригли «под ноль» голову.
Холодно. Дождь. Самолет.
3.
Кажется, только глаза
Закрыл, только вздремнул.
Над ухом. – Подъем, мелюзга,
Вас принимает Кабул.
Ревет двигатель. Шум, гвалт.
От страха шатаюсь, как пьяный.
Бородатые люди стоят
В кустах сухого бурьяна.
В самолете темно. На солнце
Вылез. Щурюсь, как мышь
Летучая, а солнце жжется,
Как будто в печке сидишь.
Все в дымке: какие-то горы,
Сухие кусты, песок.
Из рабицы ржавой заборы.
И ноет натертый висок.
Парни смеются: -Нормально.
Дома холод, а здесь жара.
-Мы, часом, тут не растаем?
-Нет, нас съест мошкара.
-Спокойно! Семко, весь в пыли.
-Забудьте про дом и холод.
Вещи подняли. Пошли
Бегом за мной, за город.
Рысью за ним полчаса.
Не дойдем до войны, замучит.
Пот застилает глаза.
-Стой! Сгрудились все в кучу.
Ободранная двухэтажка,
Длинная, как змея.
-Это казарма ваша
На шестьдесят два дня.
Два месяца курс учебы.
Разместили в жилом крыле.
От клопов койки все черные.
И мухи спят на жаре.
Гоняют до изнеможения,
Километры по пыльной земле
Быстрым бегом, со всем снаряжением.
По слепящей, чужой жаре.
Теория, практика вместе.
Историю дикой страны
Учу. Голова не на месте
Под светом южной луны.
Стратегия, тактика боя.
Учу каждый день все подряд.
Потом тренировки в поле.
Драки, стрельба, все в ряд.
С грузом ползешь на вершину
Холма, в лицо сапогами
Сверху бьют, чтобы скинуть.
Держишь землю зубами.
Мы  тут все озверели.
Отупели, чуть что и драка.
В синяках, в ссадинах тело.
Со всеми грызусь, как собака.
4.
Месяц промчался минутой.
Октябрь. 2-ое число.
Семко всех собрал. Жутко.
Зачем его принесло?
-Взрыв на востоке Кабула.
Двадцать пять человек
Погибло. Потеха минула.
Завтра начнется ваш век.
Ночь. Большая луна.
Неподвижно в небе стоит.
Завтра будет война.
Никто в эту ночь не спит.
Кто-то глядит в окно.
Кто-то без конца курит.
Я лежу, смотрю в потолок,
Машинально кусая губы.
Страшно. В жару озноб
Никак не прогнать мне прочь.
Что-то будет: жизнь или гроб?
Никто не спит в эту ночь.
День прошел. Не заметил как.
В лагерь вернулся тенью.
Сел письмо маме писать.
Карандашом на колене:
«-Здравствуй, мама. Не писал раньше.
Ни времени нет, ни сил.
Нельзя все писать. Но как дальше?
Какой ужас сегодня был.
Вертолет утром. Суроби.
Это провинция тут.
Жара и снег первый сегодня.
Все меняется за пять минут.
Вертолет улетел. Мы остались.
Припорошена снегом земля.
Приготовились. В землю вжались.
Раз. Лавиной стена огня.
Вокруг кольцом разлетаются взрывы,
А я в окопе, сжав автомат,
Припал к земле. Рядом машина
Дымится, горит и падает в ад.
Боюсь поднять голову. Отовсюду
Может ударить свирепый душман.
Впервые вижу, как плавятся груды
Камней, и земля, и дым, как туман.
Взорвется машина, стекло разлетится.
Солярка зальет горячий песок.
Осколок мины рядом вонзится
В друга, в соседа, прямо в висок.
Все умирают, а ты остаешься.
Кровь на бетоне, кровь на лице.
Ты не стреляешь, ты только жмешься
К земле, сгорая в адском кольце.
Ничего не понятно, что происходит
Кругом суматоха, в душе страх.
Кто наступает, а кто отходит?
Кто побеждает, кто падает в мрак?
И вдруг. Тишина. Закончился бой.
Бреду, словно пьяный. Кругом одни трупы.
Снег, мухи, и сладкая вонь,
И тянутся, словно годы, минуты.
Я никогда не видел смерть,
И не убивал никогда.
А здесь не убить – равно умереть.
Значит – не встать никогда.
Значит остаться в холодной бездне,
Все на земле позабыв.
И радость, радость заполнила сердце
Сегодня война, а я жив!
Дикая радость и дикий страх.
Я устал. Эта жизнь не моя.
Мама, мама, приди через мрак,
Забери отсюда меня!»
5.
Затишье идет почти две недели.
Но воздух пахнет войной.
Порохом пахнет и дрожью в теле.
Не знаешь, когда снова бой.
Пограничные стычки. Теряем людей.
Половина осталась от роты.
Натянуты нервы и ночь, и день.
Враг за любым поворотом.
Я сегодня убил человека.
Мама, ты слышишь? Убил.
На тренировке легко стрелять метко.
А так, в живого, нет сил.
Я- часовой. Стоял на посту.
Шорох услышал в кустах.
Открыл огонь по сухому кусту.
Подошел туда, а он там.
Лицо в пыли, борода лопатой.
И черные злые глаза.
Землю вокруг залил кровью смрадной,
И смотрит «дух» в небеса.
Ком в горле. Рвет желчью на камни.
Боюсь смотреть. Он позади.
Будто не он, будто я ранен
И там лежу с дыркой в груди.
Мама, ты знаешь, как убивают
В этой проклятой стране?
Мама, ты знаешь, как души кромсают
На идиотской войне?
Когда на тебя надвигается танк
А ты его должен подбить.
А если отступишь – значит ты враг.
Кто спросит, как хочется жить?
Зачем мы здесь? Никто не знает.
Интернациональный долг.
А это что? Я не понимаю.
Не понял бы, если и мог.
Я как машина. Я только сражаюсь.
А для чего? Кому верить?
Только я чую, что превращаюсь
В какого-то дикого зверя.
От запаха крови я пьянею
Мне мясорубка эта нужна
Мама, я чувствую, как леденеет,
Покрывается коркой душа!
Кто-нибудь, объясните, что делать
Что со мной? Я не хочу,
Я не хочу становиться зверем.
Разучился плакать, молчу.
6.
Наша рота идет по ночному ущелью.
Смутно белеет снег.
Здесь не как дома. Здесь нет метелей,
Здесь зима только смех.
Колонна ползет по узкой тропке,
Внизу камни, вода и песок.
Колесом на карнизе машина неловко
Скользнет. Холод в висок.
Вдруг вспышки мерцающих пуль
Сверху и снизу. Засада!
Впереди кто-то свалился как куль
Муки вниз. Опять бой. Не надо.
Черное небо. Красные взрывы.
Тропка в ширину –шаг.
Воняет кровью, воняет бензином,
И где-то, и всюду- враг.
Мы затаились. Забились под камни.
В ноздри набилась пыль.
Над головой полыхает пламя
Засохшей желтой травы.
Где приказ? Где командир?
На мушке держу темноту.
Кажется, я в целом мире один,
Целюсь, как лох, в пустоту.
Голос Семко: -По местам, рота.
Наши скоро придут.
Рация в пыль. Но надо всего-то
Держаться 15 минут.
-Численность «духов» здесь велика,
Чуете, какая вонь?
Каждому по четыре врага
Примерно. Солдаты – огонь!
Стреляю и вновь заряжаю винтовку
Еще, еще один раз.
На той стороне целится четко
В меня чуть сощуренный глаз.
Не слышу ни звука, не вижу ни зги.
Только жар от винтовки ствола.
И здесь и там быть могут враги.
Это только моя война.
Взрыв машины расколол небо.
Осветил мне врагов. Стреляю.
Кровь на камнях становится серой
От пыли. Перезаряжаю.
Патронов нет. Глохну от шума.
Перестрелка очередями.
У пулемета разбитого дула
Парень дергает странно ногами.
Подполз. На камнях темно-серая кровь.
Ему уже не помочь.
Руки дрожат, дергает бровь.
Держу пулемет, строчу в ночь.
Черные тени лезут на камни.
Они тебя видят, ты –нет.
От страха, от крови становишься пьяным,
Выхода все равно нет.
Плавятся руки на пулемете,
Дождь из пуль по камням.
Как в медленной съемке граната в полете.
Взрыв рядом. С неба земля.
Как бы в апатии, чую: сползаю
На землю. Пулемет взорван.
Ни боли, ни страха не ощущаю.
Только запах тлетворный.
Теплое что-то течет по лицу
Облизнул губы –кровь. Страх.
Неужели умру тут, на черном снегу?
Неужели все? Мрак.
7. Январь 1984 г.
Дорога тянется лентой кривой.
Грузовик бьется о камни.
На каждом ухабе тупая боль.
Но я еду прочь из Афгана.
Я был убит в безымянном ущелье.
Не знаю, чем кончился бой.
Здесь нет ни побед, ни поражений.
Только песок сухой.
Медаль «За отвагу» сжимаю в руке,
Сдержал пулеметом атаку.
Моя награда –шрам на виске
За слепую стрельбу по мраку.
Сказали мне: совершил подвиг
А что это значит? Тот бой,
Командир, ребята – вот кто герои.
Простите за то, что живой.
Я не вернулся из огненной клетки,
Я лежу там, на земле.
Гранату бросил душман все же метко,
Он что-то убил во мне.
Не понимаю, за что воевал.
За что гранаты осколки
Застряли в груди? Их врач доставал
Мне в глотку влив стакан водки.
За что в меня целил черный душман?
За что я попал в тот бой?
За что вся рота полегла там,
А я остался живой?
Половина меня осталась здесь.
Контузия. Рана. Ожог.
Я какой-то надломленный весь.
Апатия. Болевой шок.
Я дико устал. Я хочу домой.
Туда, где пахнет полынью.
Хочу прижаться к земле сырой
А не к песчаной пустыне.
Да, я убегаю. Пока не поздно.
Пока еще открыта дверь.
Я убегаю к алтайским звездам.
Домой, в родную метель.
Только писем нет мне из дома.
Где же ты, мамочка, где?
Сошел с поезда, ночью темной
На родной наконец-то земле.
Автобус. Где же, где же вы, горы.
Не видно. Слишком темно.
Скорее, быстрее, мои просторы,
Скорее, родное село.
Приехал. Раннее утро.
Вон, в конце улицы дом.
Сердце колотится жутко.
Скорей. Голова кувырком.
Скорее, скорее домой.
Открыл дверь. Темно. Еще рано.
И голос, такой родной.
-Тема….- Мамочка, мама!
-Родимый, вернулся, сыночек.
Живой, слава Богу, живой.
Кровиночка, мой ангелочек
Вернулся, вернулся домой.
Как в детстве к маме прижался,
Ей носом в плечи уткнулся.
Обнимает, шепчет – Остался
Живой, вернулся, вернулся.
-Мамочка, мамочка, мама,
Что ж не писала ты мне?
Не плачь, ну не плачь, родная,
Я так скучал по тебе.
Молчит мама. Плачет негромко.
-Я верила, я ждала.
И мне подает похоронку
-Она в декабре пришла.
-Не пущу, не пущу никуда.
Без тебя жизнь словно ад.
Ты же здесь навсегда? Навсегда?
А я только отвожу взгляд.
Дома тихо, уютно, спокойно.
Какое число? Пятнадцатое.
Забыл. Надо  маме напомнить.
Сегодня мне девятнадцать.
Но ты хочешь забыть и не можешь.
Ты обречен наизусть
День каждый помнить до дрожи.
Не выпустит ад. Я вернусь.
От себя убежать я не смог.
У солдата одна стезя.
Скоро отпуска кончится срок.
Прости, мама, иначе нельзя.
Обними еще раз меня, мама.
Ты все поняла, да? Грусть
В твоем взгляде, как соль на рану.
Не грусти. Только жди. Я вернусь.
2015 г.