Я разорвусь, наверно, на куски...

Я разорвусь, наверно, на куски…
Наверно, я себя переиначу,
Ведь если я не спился от тоски,
То всё-таки для Бога что-то значу.

Меня дурманит пахнущей весной
Испепелит засушливое лето,
От листопадов осенью – хмельной,
Зимой, в метель, – ищу просвета.

В высоком небе тешу облака,
Купая их в замысловатых строках.
Я истину искал, – держа стакан,
Цитируя библейского пророка.

Но жил как все и, падая, вставал,
Смирения, как смерти, ненавидел.
И «сдачи» я всегда и всем давал,
Уж если кто когда меня обидел.

Я принял жизнь как суету сует,
Вино, стихи и бабы – только «шкуры»,
И я затмил однажды белый свет
Людям из городской прокуратуры.

А силу власти я не признаю
И никому с рожденья не покорен.
Я сны люблю и каждый раз встаю,
Чтоб встретить все оставшиеся зори.

Оставлю для любви себя чуть-чуть,
Которой я не выплеснул наружу…
А там напьюсь, и можно «трогать в путь»,
Когда пойму, что здесь уже не нужен.

И пусть Всевышний хочет или нет,
А на земле хоть что-то я, но значу.
Хочу, чтоб был, кто крикнет: «Витька! Нет!»
И хоть немного обо мне поплачет.