Пол года

После очередного спасения шахматной доски
Одинокий Ферзь возвращается домой.
Его векам и мыслям не избежать грубой тоски,
И тогда только коньяк зальет их дорогой.

Ферзь сидит в чужом доме, одетый в чужой костюм,
Слишком молодой и сломленный людской войной.
Вокруг него только одиночество и чужой парфюм,
Да уверования себя, что горд он своей страной.

Ферзю очень больно.
Его Король, не спасённый ни кровью, не им самим
Беспощадно, быстро и до одури неисправимо умер.
Статный, деликатно хладнокровный, он говорил:
" К сожалению, мой мальчик, вместе мы сгорим,
   А порознь погорим".

Упорный Ферзь не верит ни во что.
Ни в его слова, ни в погребальные над ним мольбы.
Никогда не верил,
Но боготворил.
У Ферзя есть прошлое, но конец чуда в том,
Что у Короля нет будущего.
И молодой защитник только пил, пил, пил,
Заливал горе свое с ним теперь живущее
Королю взамен.
.
 
Безнадёжный Рыцарь возвращается к себе,
А значит в не-свой-никогда белокаменный Замок.
Его встречают объятиями и ласками в тишине
Пустота, одиночество и судьбаносный сердцу рок.

Рыцарь с могучей хваткой, несгибаемым духом,
Обоятельной остротой. Тонущий в своей вине,
Шрамами в покатых плечах и полной разрухой
В Царстве и своих мыслей.
Рыцарь топится в алом вине.
Круглый стол для него ничто, а судьба его - сказка,
Он уже тускло знает каждый её закон.
Ведь пол года назад, забытых в стрессе
Умерло клише манер, изящества, страха, -
Легендарный Дракон,
И Рыцарь потерял интерес к принцессе.
.

Уличный парень с толстовкой на два размера больше,
С блистающими гордостью кроссами и бабочкой-ножом
Входит в дорогостоящий и утонченно обставленный дом,
В голове его одни замашки вора да восхищенные вопросы.

Он впервые пробует настоящий и разжигающий горло виски,
Носит налаченные оксфорды, а не ангельски белые кроссы,
Ест с ухоженного и уютного стола, а не с подноса да миски,
И выучивает гибкие, смертаносные комбинации и позы.

А ещё впервые видит настоящего "кажется, Бога",
С идеальной осанкой, безграничным умом,
Со сверхчеловеческим всем.
Он впускает маленького уличного парнишку
Намного дальше своего порога,
И порог становится душой.
А мальчик, захлебывающийся,
Вдыхающий восхищение ртом,
Оглушен и нем.

А через пол года Бог убивает и сходит с ума,
Дьявол его лишь словестный прорывается
Через мораль и слетает с курка
В головы верующих.
У самого порога лаконичной Церкви
Лежал Он.

Его мальчик видит, как чужая по локоть в крови рука
Тускнеет и падает наземь, как расцветает голова
Лепестками искусственных, жарких роз.

Через шесть месяцев Ферзь возвращается в чужой дом,
В чужом Замке сидит блеклый усталый рыцарь.
Над мальчишкой льётся, извиргаясь, гром,
И он становится человеком,
Потерявшим смысл.