Одесский Челлини. гл. 4. Из небытья к признанию

4. Из небытья к признанию

Так кто же гений из Одессы,
И как достиг он мастерства?
Что мы сегодня с интересом
Его открыли «божества».

Те божества – его изделия,
Из злата, камня, серебра,
Его предметы рукоделия,
Что людям всем несут добра.

Родился в Минской он губернии,
Есть город Мозырь в ней такой,
Рожденья дата даже древняя,
Разрыв по времени большой (1860).

Семья еврейских ортодоксов,
Мечта родителей – раввин,
Он тяготился этих курсов,
И часто делал всё один.

Любил он с детства рисованье,
Молитвенник разрисовал,
Тем показал своё призванье,
Игрушки даже вырезал.

Потом «царапал» он по меди,
Потом занялся он резьбой,
Не допускал он  деле лени,
Работал как бы над собой.

Так постепенно стал гравёром,
Ножи и ложки – материал,
Он их разрисовал с узором,
Он каждой ложке буквы дал.

Израиль без образованья
Прекрасной техники достиг,
На пользу шло и рисованье,
И рисунки разных книг.

Он стал отличным ювелиром,
Владел гравёрным мастерством;
Став взлослым, для знакомства с миром,
С Варшавой стал уже знаком.

Познал премудрости чеканки,
И, возвратясь опять домой,
Он сел опять «на те же санки»,
Он слыл, как мастер золотой.

За золотые украшенья,
Да с гравировкою на них,
Заслужил он уваженье,
И не только их одних.

Готовил мастерски печати,
Но Мозырь – слишком малый град,
Заказов тоже мало, кстати,
И он безделию не рад.

Он в Киеве нашёл работу,
Зимою трудится он там,
Но о семье важна забота,
А летом – у своей мадам.

Набрав достаточно заказов,
Он возвращается к семье,
Домой, в свой Мозырь, как на базу,
Где жил он в счастье и тепле.

Но жизнь там стала неспокойной,
Погромов надвигался страх,
Он ищет жизнь его достойной,
К тому ж в семье случился крах.

Охвачен Мозырь был пожаром,
К несчастью и сгорел их дом,
И он, охваченный «угаром»,
Решился на крутой подъём.

Семья вся двинулась в Одессу,
Жена и шестеро детей,
В Одессе больше интереса,
Для всяких творческих затей.

Но всё – не быстро и не просто,
Он должен «показать себя»,
Проблема встала очень остро,
Но переезд прошёл не зря.

На фирме жестяных изделий
Французской ваксы, в ней – «Жано»,
Стал лучшим мастером моделий,
Но сразу было не легко.

Талант природный и упорство
Известность быстро принесли,
Он победил в единоборстве,
И слава, мастерство росли.

С большою долей артистизма
Мог изготовить, подражать
Шедеврам всем из «архаизма»,
С оригиналом совмещать.

Он получал уже заказы
От крупных фирм, богатых лиц,
Условие давали сразу,
Чтоб автор как бы «сгинул ниц».

И пользуясь его уменьем,
Ему платили лишь гроши,
А продавали с разуменьем,
Нажив большие барыши.

И вот тогда к нему впервые
С заказами античных «дел»,
С оплатой как бы «чаевые»,
Восполнить в бизнесе пробел;

Пришёл тот Шепсель Гохман самый,
Чтоб заказать тиару-шлём,
Уже тогда свой план упрямый
Вынашивал в уме своём.

Он знал, что мастер Рухомовский,
Он – мастер золотых всех дел,
Он в ювелирном деле ловкий,
Гравёра – вот его удел.

К тому же он ещё художник,
Чеканщик – всё в лице одном,
Он скромен, честности заложник,
Живёт он в мире, как ином.

Он – мастер, ювелир от бога,
Умёл он делать как бы всё,
Хранил он тайны очень строго,
Он понимал – кругом жульё.