Стога и рулон

  Стога сена родили русской поэзии сотни стихотворений, а рулон, закатанный трактором, – ни одного.
  «Трусни, Коля, мне на вершенье сенца лёгкого, воздушного. Вон клеверка подбрось… А теперь длинноты какой, травки пожёстче – шишак еще повяжу поверх леготы твоей, поприжму руками прямо…»… Уставшая тёща, а улыбается – дело-то какое своротили. Копна добрая, не беременная получилась, и поляна радует глаз зеленоватой отавой. Подставляю ей тройчатые вилы (они самые большие), теща устраивает на «трезубце» ноги, ухватывается за верёвку, брошенную через стожар и скользит вниз.

  Исчезновение сельского мира пресекло в русском языке тысячи замечательных слов. Они стремительно устарели. Думаю, такого оттока, наверное, и не было в прошлом веке. (Тут надо, правда, посмотреть что да как.)
  Слова эти связаны прежде всего с сенокосом, сбором урожая, миром коня, коровы… «Копёр», «грабить», «стремена», «дожинки», «стожить», «отбить косу», «вершить»…
Не похвалиться хочу, что, мол, знаю чего-то такое, чего другие не знают. И не деревенский я исконно. Так получилось: больше тридцати лет связан с ней. Говорю вот почему.
  Открыл сборник Рубцова «Стихотворения». Открывается он «Деревенскими ночами»… Стал читать… и на четвертом стихе споткнулся: «…ржание стреноженных молодых коней»… Так мои деревенские мальчишки и девчонки ни один не знает, что такое «стреноженные»!  А в этом стихотворении их ещё несколько: «уздечка», «удила», «стан»… А может быть, для кого-то и «табун» станет препятствием.
  Скажи-ка мне двадцать лет назад, что такое может быть… А случилось.
  А сразу за этим в «Первом снеге» читаю: «В деревне празднуют дожинки…». Снова камень преткновения для них –слово «дожинки». Это слово точно не знает никто. Разве только, может быть, Коля Кондратов: у них и корова, а главное – бабушка в избе,словохотливая, и речь у ней на загляденье. Он и трудится помногу. А остальные так – «гуляют по деревне».
  Что там Ломоносов  трехсотлетний с его «раченьем», «класами», «пресветлый», «воззри»!
  Чего мы ворчим, поразило меня и пристыдило, что они-де не знают того и того?! А пуповина-то перерезана с сотнями, если не тысячами слов. По-настоящему мы держимся за слово, пока оно в обиходе нашем, пока оно полезно и нужно. А потом… – в словарь Ожегова смотри.
  Спотыкался я и раньше, удивлялся: как вы, деревенские, не знаете, что такое «поскотина», «овин»! А теперь, пожалуй, и ворчать не стану, и коллег призову не бранить: открывайте словари, показывайте на пальцах, читайте Абрамова и Белова, живописуйте, как можете: – Сельский мир покинул Россию.