Поэма о барышнях

Считалачки детской,
Простецкой, советской
А, может, кадетской сперва,
Наивной, беспечной,
Обычной и вечной
Такие простые слова:
Любила Лариса
Кусты барбариса
В прохладном весеннем саду.
Любила Анфиса нарциссы, ирисы,
Гортензии и резеду.
Любила Варвара,
Как клены пожаром
Пылают в осеннем саду.
Любила Наталья,
Как гуси с печалью
Кричат на туманном пруду.
Мечтала Лариса,
Что будет актрисой,
Что скоро поедет в Париж.
Делилась с сестрою своею мечтою.
-Как Сара Бернар, говоришь?
Лариса мечтала-
Как чайка летала.
-Я скоро поеду в Париж!
-Ты станешь актрисой,-
Анфиса кивала,-
-Конечно, в Париж, говоришь?
Анфиса мечтала -
Романы читала-
О страстной и пылкой любви.
Лариса:-Конечно, полюбишь! -кивала,-
-И с Сарой Бернар визави!
Мечтала Варвара,
Что тоже недаром
Ее красота отцветет.
И даже Наталья
Надеялась тайно,
Что счастье Наталью найдет.
Наталья мечтала
И в куклы играла,
Поскольку была младше всех.
И трогала струны гитары
Варвара,
Надеясь на скорый успех.
Варвара-девица
Мечтала певицей
Известной и признанной стать.
Ей было тринадцать
И лишь упражняться
Варвара могла и мечтать.
И в стареньком доме,
Где нянюшки кроме,
Не слышно порой ни души,
Четыре сестрицы,
Четыре девицы
Садились читать или шить.
И было так мило,
Так трепетно было!
Но судеб не знать наперед.
"Евгений Онегин", "Руслан и Людмила".
Но выпал тринадцатый год.
Лариса сыграла сестру милосердья.
Других не случилось ролей.
Но как помогали талант и усердье
Солдатам из госпиталей!
И в действий военных театре суровом,
В тифозно-гангренном аду,
Тянулись солдаты за ласковым словом
В горячечно-гнойном бреду.
Мечтала Лариса,
Что будет актрисой.
Снаряд, что попал в лазарет,
Над ней опустил без антракта кулису
И выключил солнечный свет.
Анфису любили два юных студента.
Но выпал семнадцатый год.
И интеллигенты
Ушли в интервенты.
И с ними сражался народ.
Анфиса страстей неуемных хотела.
Она так хотела сама,
Чтоб юное, белое, стройное тело
Пленяло, сводило с ума!
Но оба студента под Нарвой убиты.
Не вышло страстей роковых.
И в братской могиле зарыты, забыты
И вычеркнуты из живых.
И юное, белое, стройное тело,
Что так для любви берегла
Анфиса, холера
Его одолела
И черной земле отдала.
Мечталось Варваре
Играть на гитаре.
Да струны судьба порвала.
И только звенела на лесоповале,
На душах играла пила.
На душах несчастных и невиноватых.
Так однообразно, до слез!
Сосед настрочил на Варвару в тридцатых
Завистливо-подлый донос.
А младшей сестре улыбнулась удача -
Училась, трудилась, жила.
Была комсомолкой, а как же иначе?
Потом коммунисткой была.
О сестрах своих вспоминала, наверно.
Жила без них, словно вдовой.
Погибла она медсестрой в сорок первом,
Уже на Второй Мировой.
Не справились сестры с войной и бедою,
Не сладили сестры с судьбой.
И в пятидесятых старухой седою
Варвара вернулась домой.
Жила-доживала,
Терпела, молчала
И в церковь ходила с клюкой.
"Лариса, Анфиса, Наталья", - писала
В записочках "за упокой".
И все вспоминала,
Как старая няня
Варенье варила для них.
И как они вместе сидят на диване,
Мечтая о судьбах своих.