Всё жёстче времени лимит

               
 Через тропинку, семеня,
 дождь прошмыгнул. Запахло сеном.
 Спешит ежиная семья
 и значит – лету скоро смена.
 Ну что ж?
 Для грусти есть причина –
 всё жёстче времени лимит.
 Средь мокрых веток паутина
 хрустальной люстрою висит.
 Когда в беде угрюмы лица
 и на тебе вины печать,
 ты знай: нам многое простится,
 но сам себя не смей прощать.
 Не смей! Поблажками не тешься!
 Мы склонны к этому, увы.
 На Демерджи темнеет плешь вся
 от высохшей в жару травы.
 Парит орёл. Отвесны скалы.
 Тропа крута, чтоб пыл твой сбить.
 В судьбе у каждого не мало
 того, что хочется забыть.
 Побудь в горах. Один. Немного.
 Здесь ближе к Богу и вольней,
 и здесь видней твоя дорога,
 а это много – раз видней!
 Ну, всё!
 Пора!
 Не всё допето.
 Не всё сказал, о чём хотел.
 Лишь жаль, что отгуляло лето
 и клён, как в песне, пожелтел…

 КРУЖАТ ЛИСТЬЯ, КАК В СТРОКЕ СЛОВА

 Тополь оплывает, словно свечка,
 грусть моя осенним дням под стать.
 Я хотел бы жить на свете вечно,
 только старым не хотел бы стать.

 А шиповник лампочки развесил,
 ярко светит, чтоб не сбился вдруг.
 Вот смеюсь я – мир со мною весел.
 Вот я плачу – никого вокруг.

 Осень затяжная, как сказанье,
 кружат листья, как в строке слова,
 вывесил паук своё вязанье,
 предлагает мошкам кружева.

 Это всё придумано не нами:
 будем петь, смеяться и страдать.
 Юность не удержишь, как сетями
 ветер и волну не удержать.

 Что ж.… И пусть!
 И всё же, ей – спасибо! –
 и моё прощальное –
 прости!..
 Без потерь и горестных ошибок
 невозможно к зрелости прийти…

 СНОВА СНИТСЯ

 Снова осень. В дымке сизой тают,
 тихо уплывают корабли;
 небеса усталые листают
 стаи журавлиные вдали.
 Почему-то грустно и тревожно,
 и мечтается совсем легко,
 словно счастье было так возможно,
 а случайно упустил его.
 Снова снится, что вернулась юность,
 побродила рядом, да и в путь.
 Я б хотел, чтоб многое вернулось,
 только ничего уж не вернуть.
 Не вернуть, но и забыть не можно,
 всё сгорело, и растаял дым,
 то, что мне казалось невозможным,
 оказалось под конец простым.
 А вершины в синеве, как в призме,
 брезжат, лилипутам по плечу.
 Кажется, легко иду по жизни,
 только знаю, чем за всё плачу…
 Это, поубавив резких линий,
 мир с душой с утра накоротке;
 блики солнца в зябкой паутине
 отдыхают, словно в гамаке.
 И в куплеты, что пока не спеты,
 падают слова, как семена:
 это улетающее лето
 расплатилось с осенью сполна…