Под звон давно развинченных колёс...

Под звон давно развинченных колёс,
под грохот вдаль бегущего состава
летят, на рваных крыльях дохлых ос,
служители заржавленного рая.
Спешат безмерно; взглядом – на часы
(успеть бы до прихода Герцогини!)
и вновь – быстрей,
быстрее!..
На весы,
подложенные книзу гильотины.

Как много умных мыслей в головах
и слов, не расходящихся с делами!
Куда уж нам до вас?
Нам – только ждать,
когда котлов для “милостей” не хватит,
и всё польётся в алчущие рты;
прожжёт глаза помешанных на плюше
и растворит –
до праха, до воды,
с раскосыми потоками отдушин!

Вновь грянула эпоха перемен,
струятся шлейфом огненные блики
клеёнчатых листов, раздутых вен
и снов (куда без них)
о поединках,
о диких песнях, шумных городах,
лесах, где ночь жива-небезучастна.
Где тянется до неба цвет костра
и поливает колдунов атласным…

Всё это там –
за пыльною стеной,
за затхлыми губами полустанков.
Терпеть их поцелуи не впервой,
особенно – под гусеницей танка.
Прилип ко лбу червонно-жёлтый лист,
как павший воин к темечку могилы.
Прости меня.
Я – вечный пацифист,
не стану мстить за сгнившие обиды.

Раскинулось степное полотно,
сшивая горизонтами пространства.
Возьми свой меч и вырежи окно
в застывшем хороводе Её танца.
Пусть снежный лис маячит вдалеке –
мой брат-валет не расстаётся с саблей.
Ведь нам ещё резвиться на штыке,
в преддверии несыгранных спектаклей…