Постпасхальное

Сидит монах в почерневшем Чернигове,
писанку пишет, палит лучину, 
перо макает в чернила,
кряхтит над "ижицей"
"веди" вымалёвует:
с нами ангельские крылья,
с нами листья кленовые.

Пишет кирилицей:
глядь - так это ж Киррил,
глядь - так это же Мефодий,
буковки-красотульки выводит,
с превеликим усердием их правит,
всё чин-чином,
согласно афинских правил,
грамматическому искусству
и шестому заоблачному чувству.

Писанка
пишется
слева направо,
по часовой стрелке, повинуясь спирали,
ведь мы же не евреи,
не орнаментальные арабы,
хотя от того же Адама
и плодородной Евы вышли и славяне -
вышли, слово за слово, да и пошли пешком:
тмутарканские мытарства,
константинопольский синдром.

_ Это какой город
в гуще существующей природы?
- Антиохия вроде,
а может Александрия.
Поди разбирись, времена нынче лихие,
недородные,
что в Фесалониках,
что в Андрианополе.
В Ктесифоне - то же самое:
давят пятками людей, плюют на права,
пренебрегают правилами.

А внутри писанки - прибранный рай,
заглянешь внутрь - вылизанный Элизиум.
Андрей Рублёв и козак Мамай,
стоя на цыпочках, небеса расписывают.
А рядом весь род людской,
много народа с окрестных мест:
гляди-ка, да ведь он живой
живохонек. Воистину, Христос Воскрес.

Катись яичко,
без околичностей,
напропалую,
катись направо,
катись налево,
через Босфор, через Дарданеллы,
в Восточно-Европейскую равнину,
Киеву в раззявленный рот -
куда телят не гонял даже Плиний,
куда не ганывал овечек
даже Ксенофонт.

У каждого своя Писанка,
у каждой нации, у каждой личности,
своя стезя, колоритная коллизия,
историческая фабула,
намалёванная фарбами
на пасхальной скорлупе,
которую придумал Коперник,
которую выдумал Птолемей.


Рисуйте писанку,
добрые люди,
берите в руки яичка глобус,
макайте сырую кисточку в Природу,
в чёрно-белую землю,
в мраморную воду,
совершайте свой подвиг,
бросайтесь на разноцветную амбразуру,
а после кушайте амброзию,
пока купол софиевской лазури
не покрылся турецкой коррозией.